Время добрых дел. Рождественский рассказ

Д’Альтье откинул голову назад, на спинку высокого кресла и закрыл глаза дрожащими веками.

– Я хотел разгадать, кто такой странник, но вместо этого он разгадал всю мою жизнь… Но я это так не оставлю. Я немедленно приму все необходимые меры.

Марта, стоя на лестнице, торопливо стучала в дверь страннику.

– Добрый вечер. У вас оплачено ещё два дня, но я бы вас попросила освободить эту милую комнатку, ко мне приезжает один мой родственник. За эти два дня я могу вам вернуть деньги завтра же. Уж простите меня, для меня самой это неожиданность, – у Марты было хорошее настроение, что было редкостью в её положении.

Странник собрал свои вещи, которых набралось на один маленький свёрток. Пока он сходил вниз по лестнице, мальчишки в гостиной Марты шептались друг с другом о его нехитром скарбе. Это были двое младших сыновей Марты и пара мальчуганов с их улицы, которые часто бывали здесь.

– Вечно живёт, а добра не нажил, – вдруг громко и даже нахально сказал соседский мальчишка в грязной кепке, глядя на странника. Все мальчики разом засмеялись.

Марта шикнула на них, и они выбежали во двор, продолжая живо обсуждать и передразнивать.

– Какие-то новые небылицы про меня? – поинтересовался странник.

– Люди всегда болтают, а вы не слушайте, – Марта махнула рукой и улыбнулась. На столе в гостиной лежали свежие продукты – колбасы, булки, сыр.

– Уходи! Я знаю, кто ты, – грубый голос прогонял странника. Это Берт, бывший рыбак срывал объявление о сдаче комнаты через приоткрытую дверь.

– И кто я? – странник искренне удивился.

– Лгун и прохвост. Такие, как ты наплетут про себя невесть что, да мутят потом воду.

– Ради чего мне мутить воду? Я никого не обманул.

– Знаете, на вид вы можете быть каким угодно святошей, а людей не проведёшь! Люди слушают, люди думают, люди делают выводы. Уходи, моя комната не сдаётся, – Берт грозно погремел замком, запирая дверь. – Ищи себе другое пристанище, но у меня ты не получишь ничего, – добавил он через дверь, звякнув замком, проверяя, прочно ли он заперт.

Так было и в других домах, где странник спрашивал о комнате или о ночлеге, словно вся деревня в один момент стала видеть в нём мошенника и лгуна. Это так отличалось от той доброжелательной заинтересованности и даже тайного восхищения, которое было вначале, что странник должен был сильно удивиться. Но, видимо, он понимал, что происходит. Он пошёл дальше по улочке, круто спускающейся к морю. Также он снова увидел дом д’Альтье, как всегда наглухо занавешенный, который особенно уныло смотрелся среди других домов. Выйдя к морю, странник подошёл к морякам, вытаскивающим свою лодку на берег. Глядя на их усталые лица, странник не торопился с разговором, терпеливо выжидая, когда они закончат свою нелёгкую работу.

– Добрый вечер, – странник заговорил только после того, как один из них, моряк с израненной рукой, сел закурить.

– Добрый вечер.

– Я прошёл, кажется, по всем улицам, но никто не сдаёт комнаты. Не знаете ли вы кого-то, кто мог бы сдать хотя бы угол?

– У Берта были? – другой моряк спросил странника.

– Был. Ничего.

– У Клода?

– То же.

– Я могу пустить вас к себе, но честное слово, вы не сможете сомкнуть глаз, у меня в доме кроме троих взрослых ещё пятеро ребятишек, один из них грудной, – моряк заявил это с гордостью, отмерив в воздухе рост малыша. – Лучше спросите в трактире.

– Я был и там. Трактирщик сказал, что места нет.

– Вы, верно, спрашивали у сына. Спросите у отца, у старого Луиджи, он всегда держит комнату на втором этаже на всякий случай. Скажите, что знаете, что у него есть свободная комната, да назовите цену, которую можете дать за неё. Он жадный человек, думаю, вы договоритесь.

– Спасибо вам за совет. Я так и сделаю.

– Да не за что. Приходите ко мне, если трактирщик откажет. Придумаем что-нибудь.

– А вы и есть тот самый… – тут моряк запнулся, потому что не хотел показать неуважение, – …тот самый человек? – спросил моряк вдогонку, но странник уже скрылся на узкой извилистой улочке.

Трактирщик не отказал. Его карие глаза так блестели при виде монет, которые протянул ему странник за его комнату, что, казалось, он не мог бы отказать никому на этом свете. Комната, которую он держал про запас, была ещё меньше, чем комната у Марты, но отсюда было близко к морю, что не забыл упомянуть старый трактирщик.

– Вы не боитесь меня пускать жить здесь? Про меня говорят разные вещи, – странник смотрел на трактирщика, туго перевязывающего мешочек с монетами.

– Я не боюсь никого, ни закона, ни беззакония, ни отповеди, ни проповеди. А то, что про вас говорят… мне до этого нет никакого дела. Одно бы остановило меня, если бы про вас говорили, что вы даёте фальшивую монету. А коль монета настоящая, и платите вы вперёд, на прочее мне наплевать.

В этой комнатке стола не было. Была старая кровать, стул, когда-то крашенный синей краской, и простая тумбочка, неумело сколоченная из дерева. На двери был замок, ключ от которого трактирщик положил на тумбочку, но дверь, как оказалось, могла быть открыта и без ключа, стоило только приподнять её и надавить чуть сильнее.