Время добрых дел. Рождественский рассказ

– Анжелика, какая красивая, какая хорошая, какая сильная девочка! – причитала бабушка, радуясь каждому крохотному шажку маленькой внучки.

Какая слабая девочка, – подумал Жан-Пьер, глядя на её худые ножки и неуверенную поступь. Поймав его взгляд, полный жалости, боли и сочувствия, бабушка Анжелики повторила ещё раз, уже с горделивыми нотками в голосе:

– Сильная девочка!

А потом обратилась к Жан-Пьеру:

– Не смотрите так. Она сильная, это я вам говорю, я, которая видела её слабой. Сильная, потому что она сегодня сделала больше шагов, чем за весь последний год. Сильная, потому что не остановится на этом. Сильная, потому что пройдёт весь путь, который ей выпал, много труднее, чем другим. Мы недавно вернулись от доктора. Знаменитый детский доктор принимал в городе. Вы, верно, хотите спросить, как мы к нему попали? Сами не знаем. Я получила письмо, там было сказано, куда подъехать. И всё. Там уже знали про нас и провели к самому доктору.

– А от кого письмо? – спросил Жан-Пьер.

– Не знаю от кого. Подписи не было.

– А кто принёс?

– Старый солдат принёс. Усатый такой, важный, как адъютант. Он сам слегка хромал, кажется на обе ноги. Видно, раненый был. Да только письмо не он писал, с доктором не он договаривался, он сам сказал. Но не назвался. Ещё ботиночки вот подарил от себя, пригодились. Вот какие бывают подарки на Рождество.

* * *

Д’Альтье, задремав по своей привычке после обеда, проснулся от звука осторожно открывающейся двери.

– В чём дело? – тихо спросил он, чтобы служанка поняла, что он не спит. Он протер глаза рукой и указал ей на крохотную щель, через которую теперь пробивалось солнце.

– Господин д’Альтье, к вам некий господин Жаме. Говорит, по поводу лечебницы, – ответила служанка и беспощадно расправилась с узким лучом полуденного света, задёрнув шторы наглухо.

– Почему он пришёл ко мне? Пусть идёт к доктору Дюри, он в городе занимается всеми вопросами. Так и скажи ему.

– Слушаюсь.

Служанка удалилась, но вскоре послышались уверенные до нахальства шаги и громогласная тирада господина Жаме:

– Зачем мне доктор? Я хочу поговорить с тем, кто всё решает. У кого деньги – к тому мне и надо. Что значит «нет»? Я не терплю этого.

Служанка в последний раз попыталась помешать посетителю нарушить послеобеденный покой своего хозяина, но крепкий господин Жаме всё же ворвался в комнату. Это был загорелый, но хорошо одетый человек лет сорока пяти, с недлинной чёрной бородой. По новизне его одежды, смешению манер и подчёркнутому следованию моде, можно было сделать вывод о новизне его денег. Такие люди действительно привыкали, что слова «нет» для них не существует.

– Господин д’Альтье! Доктор Дюри, которого вы поставили на такое дело, как строительство лечебницы, просто никуда не годится! Он не может решить ничего. Да и что от него ожидать? Он просто не знает, что нужно приличным людям.

– Не говорите так громко. В этом доме не говорят так громко, – поправил его д’Альтье, которому с первого мгновения не понравился визитёр.

– Я думаю, мы с вами найдём общий язык, стоит только вам выслушать меня, – Жаме не сбавлял напор, хотя стал говорить чуть тише. – Доктор Дюри не разборчив. Он не имеет собственного представления о том, что делает. Вам нужен кто-то совершенно иного круга и уровня мысли. Кто-то, кто понимает потребности и желания будущих постояльцев и пациентов. Осмелюсь предложить свою персону для этого дела.

– В каком качестве вы себя предлагаете?

– Я бы мог быть посредником между вами и теми людьми, для которых строится ваша лечебница. Я могу принять должность управляющего, если…

– Но это будет лечебница для бедных, – перебил его д’Альтье.

Глаза Жаме забегали, он судорожно пытался понять, что только что услышал. Затем он лукаво улыбнулся.

– Для бедных? Это какая-то шутка? – Жаме посмотрел на д’Альтье и вдруг громко расхохотался. – Этот анекдот стоит рассказать моим друзьям, двум банкирам и промышленнику, они оценят ваше чувство юмора, когда будут отдыхать на этом берегу, подлечивая подагру и несварение, – Жаме продолжать улыбаться и даже расстегнул пуговицу своего жилета, чтобы лучше дышалось.

– Нет никакой причины для смеха. Лечебница действительно строится для бедных, если бы у меня было больше времени, я непременно рассказал бы вам о причинах, которые побудили меня дать обещание построить лечебницу.

После этого д’Альтье сухо раскашлялся и потянулся за стаканом с водой, который тут же уронил неловким движением. Вода попала на брюки Жаме, отчего тот вскочил и выругался как лавочник.

– Бросьте эти высокие слова, – продолжил Жаме. – Все хотят построить что-нибудь в этом живописном месте, вы тоже строите. Все зарабатывают деньги, вы тоже. Я вас не осуждаю за это, мы не на проповеди. Мы с вами люди дела и давайте поговорим о деле.

– Единственное, что я могу сказать вам – вас обманули, – сдавленно произнёс д’Альтье и снова раскашлялся.

– Кто-нибудь! Подите сюда, – закричал Жаме, испуганно глядя на д’Альтье. – Воздуха, побольше воздуха и света!