Время ереси (СИ)

- Да, замечательная история, - обескураженно пробормотал Силгвир. Он очень надеялся, что в рассказе Рагота не было тайного урока, который ему надо было вынести.

- Посмотрим, есть ли ещё красивые девки в роще Кин, - как ни в чем не бывало хмыкнул атморец. И бодро оглянулся: - Ты не отвлекайся, Довакиин. Rotsewerid не окажется в твоей голове просто так. И не переставай пробовать Faad. Изучение Слов занимает много времени, но если ты не будешь ничего делать, то даже Ака успеет облинять от старости, пока у Героя хоть раз получится согреться.

Некогда вытоптанная сотнями паломников тропа сейчас струилась узкой лентой, но земля не спешила отбирать у людей последнюю дорогу к древнему святилищу. Вечно молодые деревья старше самых старых Прядильщиков перешептывались шелестом листьев и скрипом ветвей, встречая путников. Силгвиру почудилось на миг движение крепко впившихся в камень корней, но спригганы, священная стража лесов, не спешили тревожить их.

Лес узнавал своих детей.

И терпкий сосновый аромат приветственно вплетался в волосы, когда Силгвир протягивал руку к гордо вспушившимся иголками ветвям, и чуть теплей шелестел ветер в верхушках деревьев, когда тот же жест почти неосознанно повторял Рагот.

Златолист был семенем одного из старейших древ в Тамриэле – были ли их семена рождены в лесах прежнего мира?.. Помнили ли их потомки старые песни, что звучали в Предрассветной мгле?..

Сосны расступились, обнажая огромную заснеженную поляну. Деревья обступали это место, но не смели ступить внутрь незримого круга.

Коснуться застывшего величия смерти.

Нарушить льдистое ожидание бессмертия.

Перед ними возвышался древний курган.

- Sahloknir, - почти беззвучное дыхание Рагота растаяло паром в промерзшем воздухе. Воин неподвижно смотрел на скелет дракона, нелепо распластанный на земле рядом с могилой.

Силгвир отступил на шаг – не из страха, но уважения. Салокнир сразился с ним, Драконорожденным – и проиграл; в том не было позора и не было бесчестия. Бессмертие берёт себе только лучший, второму же наградой становится смерть.

Такова истина Дова. Vahzen, взятая силой.

Рагот шагнул вперёд – тяжело, словно каждое движение его сковывал мертвенный лёд Времени, что однажды остановилось и не двинулось дальше. И опустился на колени, не смея – или не желая подходить вплотную к древним костям.

- Zu’u honah ni sil, - глухо произнес драконий жрец. – Я не чувствую души в нём.

Рагот повернул голову, бесцветно взглянул на Драконорожденного.

- Свет в твоей груди слепит и оглушает меня, Dovahkiin. Ты сожрал его душу. Ты украл его бессмертие. Он мёртв, как никогда не должен быть мёртв Dovah; больше он не сможет вернуться на землю смертных.

Босмер растерянно покачал головой. Он шагнул вперёд, пытаясь что-то сказать – но он не знал слов, которые были бы верны сейчас, а нужные Слова языка драконов были ему неподвластны.

- Может быть, - тихо сказал Рагот, не отводя глаз, - если вырвать тебе сердце, все души, что заперты в тебе, смогут вернуться.

Силгвир отвёл взгляд, невидяще уставился на оголенные кости Салокнира. Хребет того был изуродован, крепкие костяные пластины кое-где вырваны – драконья кость была величайшей драгоценностью для кузнецов и охотников за богатыми трофеями. Страх осквернения останков древнего повелителя не останавливал ни воров, ни добытчиков, ни исследователей.

- Я… когда Нелот воскрешал тебя, он сказал, что… – тяжело начал стрелок, но запнулся. Неслышно вздохнул.

Он не мог ни шагу сделать в Скайриме, чтобы не оскорбить веру драконьего культа. И, видит небо, он не хотел бы говорить ничего – но Рагот заслуживал это знание.

Заслуживал правды.

- Что обычные души не подойдут, - с трудом продолжил Силгвир. – Слишком долго ты был мёртв, слишком ослаб после второй смерти. Ему нужны были драконьи души, что я собрал. Я… я не знаю, сколько их он сжёг, чтобы вернуть тебя к жизни.

Омертвелая тишина дышала на него холодом безвременья.

- Orin Laasi los folahzein, - горько-пустой тихий смешок прозвучал рядом. – Rahhe, drey Zu’u mindun heyvi ful funt kos duraal ahrk dukaan med tol? Drey Zu’u ni lost pogaan krilon?

- Ты не виноват, - беспомощно сказал Силгвир. Обернулся, смело и отчаянно встречая взгляд жреца. – Ты не выбирал, оставаться мёртвым или живым – такой ценой. Я выбрал за тебя.

Время раздробилось и соткалось заново; он не успел поймать мгновение, ускользнувшее в стремительном вихре. Просто Рагот, стоявший на коленях у скелета Салокнира, оказался в полный рост перед ним, миновав ненужное «между».

Пальцы атморца коснулись его груди – и даже сквозь одежду Силгвир ощутил ледяной жар магии, сосредоточенной в теле жреца. Бессмертное могущество духа, покоренное плотью.

Он мог бы убить его одним прикосновением, если бы захотел.

- Я хотел бы принести тебе смерть, маленький Исмир, - тихо произнес Рагот, глядя ему в глаза. – Великий Дракон свидетель моих Слов, я безумно хотел бы этого. Но моя клятва и благоразумие останавливают меня.