Время ереси (СИ)

Ведь Арена, наполненная грязью и ложью, непрерывный цикл бесконечной муки с целью отразить лежащее вне фокуса зеркала, всё же была прекрасна. Она была прекрасна с войнами, преступлениями, вырезанными сердцами богов и упрямством людей, едва не сломавших к бесам само Колесо.

Тысячелетия любви: через боль, жертвы, войну, блаженство, познание, смех, ненависть.

Он уничтожит не просто всё: он уничтожит всё, что когда-либо имело значение, и немного больше. Ничто из этого больше не вернется. В этом смысл смены кальп. В этом – его предназначение.

Он – Жертвенный Клинок Мары, и потому сейчас он здесь, пытается постичь все аспекты изначальной Любви в музыке мира, прежде чем окунуться в другой ее элемент. Далеко от Двуглавого Пика идет война, и пока еще не минули отпущенные ему полгода, пока еще жив каждый из пообещавших ему дождаться конца.

Он будет тем, кто убьет их.

Он ждёт. И ждёт. И ждёт ещё немного; до тех пор, пока не понимает, что боль не покинет его до самого конца, что он несет ее в себе, как часть музыки, что он обречен на нее, как обречен Любовник Дибеллы на вечную зрячесть. И тяжесть, что опустилась на его плечи под безмятежным взором скайримских небес, не уйдет никогда и не станет легче со временем.

Ему просто придется научиться хранить их в себе.

Когда он принимает это окончательно, ему кажется, что он уже переполнен Голосами богов. Музыка мира кричит внутри, оглушительно бьётся в такт сердцебиению: тому, что должно замолчать в итоге, и от этого бесконечно больно.

Он прошел четыре шага любви, обмана и равновесия.

Впереди ждали четыре шага войны.

========== Глава 29. Четыре шага войны ==========

Время испытаний молотом рухнуло на Звездное Сердце мира – и то вскрикнуло, застонало, выплеснув божественный огонь в вены горных перевалов Севера. Скайрим превратился в обитель безумия, кровавый котел войны; провинция стала огромным полем боя, усыпанным мертвецами и теми, кто немногим отличался от них.

Конарик ступал по розовому снегу, едва различая, идет по земле или по телам убитых. Под сапогами то и дело хрустело: не то наст, не то кости.

Здесь был город? Или поселок?.. Или вовсе никому не принадлежащая земля холда?

Свет струился с неба; безудержный лунный свет: таким сияли драконьи души. Сила Совнгарда стекала в Нирн, повинуясь зову стража врат, и сотни погибших возвращались на Арену – раз за разом, смерть за смертью, не в силах шагнуть на мост из китовьей кости. Здесь их тела растворялись в снегу, под сводами Скулдафна они создавались заново – из чистого небесного света.

И возвращались на войну.

Черноволосая женщина стояла у парапета верхней площадки храма, недвижимая и будто бы высеченная из сталгрима. Ее Песнь была другой, нежели у прочих Голосов Бромьунара. Если бы не благословение Тсуна, слабый отпечаток которого все еще теплился где-то в груди, Конарик не сумел бы даже расслышать ее.

Страж врат Совнгарда редко Поет для живых.

Он остановился рядом с ней, безмолвный и переполненный Голосами, кричащими о любви. Он мог бы впитать в себя всё сияние лун, съесть их и занять их место на небосклоне, но этого все еще недостаточно для того, чтобы разбудить Дракона.

- Этот мир не умирает, - негромко произнесла Накриин, не обернувшись в его сторону. – Глупо полагать происходящее смертью. Те, с кем ты говорил, учили тебя любви во лжи и любви вопреки лжи. Учили тебя равновесию между вещами. Быть может, Любовь – его Любовь – и является первопричиной, но я покажу тебе ее исход.

Конарик кивает.

- Я знаю.

Голос Накриин бьёт его в грудь и заставляет отшатнуться, оскалить золотые бивни в недоумении и растерянности. Страж врат Совнгарда глядит на него в упор, и в ее глазах – мертвенная мгла, царящая по другую сторону бездны у Зала Славы.

- Ты прошёл по мосту из китовой кости. Я видела твои следы на лунной земле и слышала, как ты бился за право перейти пропасть.

Она подходит к нему, исполненная жизни и смерти, луноходец, проводник и страж; Рука-со-Щитом Тсуна, Голос Испытаний. Сила, что питает ее, не имеет конца и начала, поскольку замкнута сама в себе; женщина без человеческого имени – лишь ключ, что отпирает и запирает ее.

- Докажи, что ты достоин, - говорит Накриин, Голос Тсуна. – Докажи, что ты готов.

А потом свет Совнгарда, запертый в смертном теле, вырывается наружу и обрушивается на него молотом бога.

Конарик побеждает в этом бою.

И побеждает снова; и снова; и снова.

Он раздирает на части тело Накриин, и его в считанные мгновения ткет заново лунный свет – для нового боя. Он растворяет в пустоте ее душу – и в тот же миг она ступает на смертную землю из врат Совнгарда. О, Рука-со-Щитом Тсуна вовсе не бессмертна, как ее владелец; не непобедима подобно ему.

Она просто… возвращается.

Раз за разом.

И раз за разом начинает бой заново.