Время ереси (СИ)

Присев перед сложенным шалашиком ветвей, Силгвир бережно дохнул на него: Yol, и рожденное Голосом пламя послушно принялось вылизывать свой временный дом. Валок опустился рядом на колени перед костром и закрыл глаза, погрузившись в неподвижное молчание. Силгвир не знал, молится ли жрец, творит ли заклинание, но предпочел не прерывать его.

- Не ешь сырую картошку, - неожиданно сказал Валок, открыв глаза. Силгвир уставился на пепельный батат в своих руках.

- Это батат, - осторожно поправил он Стража. – Его можно есть и так.

- Батат?

- Данмерская картошка, - упростил Силгвир. Валок с любопытством посмотрел на данмерскую картошку, но ничего не сказал. Стрелок, помявшись, неуверенно протянул ему батат. – Я надеюсь, я никак тебя не оскорблю предложением разделить со мной… хм… трапезу?

Валок хохотнул, с удовольствием принимая щедрый дар Драконорожденного.

- Славная штука, - оценил драконий жрец, прожевав кусок. – Надо будет договориться о его поставках на Солстхейм, когда я вернусь туда. Или приказать выращивать, раз уж пепла и темных эльфов теперь на моей земле хватает сполна.

- Ну, хоть один из двух драконьих жрецов не плюнул мне под ноги с угрозой вырвать мне язык за предложение отведать выращенной еретиками картошки, - безобидно рассмеялся Силгвир. Отчего-то он был уверен, что Валок на подобные слова не станет отвечать оскорблениями.

- Я умер во время драконьей войны и повидал её, но даже злейшему врагу не пожелал бы судьбы Рагота, - неожиданно серьезно ответил Валок. – От своего поражения и утрат он злей бешеного волка, но окончись его жизнь иначе, ты бы узнал его другим. Он всегда был жесток, но не всегда был безумен от гнева. Быть может, кто-то другой сумеет образумить его. Быть может, он изменился навсегда.

- Поражение в войне всегда даётся тяжело, - тихо согласился Силгвир. Валок качнул головой.

- Не только поражение в войне… но это судьба Рагота, и ему о ней говорить, если он решит рассказать тебе. Я скажу тебе только о масках, и скажу лишь самое важное для тебя.

Силгвир резко приподнял кончики ушей, обозначая своё безраздельное внимание. Страж перевел взгляд на огонь, бездумно пляшущий между ними.

- Человек получает маску в день наречения, - негромко заговорил Валок, - в день, когда драконы дают ему новое имя и признают своим Голосом на земле людей. Имя, данное жрецу, является именем и маски, ибо она есть священный дар, дар-признание, дар-сила. Имя – сокровенная суть души, и маска фиксирует её, словно выделяет из множества голосов один и усиливает его стократно. Маска – это не только могущество, не только символ власти, это… живая часть тебя. Никто не имеет права даже касаться чужой маски, а тот, кто посмел бы потребовать её, требовал бы смертного боя. Равно и жрец никогда не оставляет и не отдаёт её: сделавший это заслуживает лишь позорной казни, как трусливый вор. Потому Рагот, расставшись со своим оружием, что было для него словно родные руки, не сумел оставить в тайнике маску: это величайший позор для жреца. Но ты не дал ему честного боя, ты убил его, едва проснувшегося, бессильного и почти безоружного. Ты забрал его маску по праву победителя, но твоя победа не была справедливой, а такие трофеи – что краденые. Ты вернул ему жизнь, привязав к себе узами долга. Это великий позор для него: быть побежденным, лишиться святыни Dovah и при этом не встретить смерть. Быть может, он надеялся, что не ты забрал его маску. Но, отдавая её ему, ты заставил его и признать собственный позор, и унизил его сверх того. Унизил тем, что для него твой жест выглядел всё равно как высмеивание его собственной силы, словно бы ты не верил в его могущество без артефакта и бросил ему маску, как псу кость, отрицая и её ценность. Я удивлен, что Рагот не убил тебя. Видно, для него действительно многое значит принесенная клятва…

Силгвиру казалось, что он окунулся в ледяную воду.

- Я… и подумать не мог, - искренне проговорил он. Валок посмотрел на него прямо, не скрывая взгляда. В глазах воина отражалось только пламя.

- Я верю, что ты не знал. Я думаю, Рагот тоже поверил.

- А ты… – Силгвир неловко запнулся, но всё же закончил, - твоей маски я не видел.

- Это верно, - спокойно сказал солстхеймский страж. – Я не владею маской. За присвоение себе подобного артефакта есть своя цена, страшная цена, она перечеркивает все человеческие пути, которыми ты прежде шел. Каждая маска требует своей платы, и я не пожелал заплатить.

- Но разве…

- Завтра долгий путь, - непреклонно прервал его Валок. – Отдыхай, Довакиин. Я позабочусь о том, чтобы наш сон не беспокоили. Даже Херма-Мора не подберется к тебе.

Вдали от Солстхейма сны были легче, а дорога и свежесть леса вокруг развеяли липкую черноту дэйдрических чар. Проснувшись, Силгвир увидел рядом с костром начертанные на золе магические руны: Валок чертил их на каждом привале.

- Это метка, магический тур, - объяснил ему воин. – Для Рагота они что туры на горных тропах. Он будет знать, где мы прошли, и сможет открыть портал к такой руне.

- А другие маги? – встревоженно поглядел на него Силгвир. Валок улыбнулся в усы.