Время и политика. Введение в хронополитику

Этот цикл включает в себя и возможность активного влияния и общественных организаций и фабрик мысли и центров публичной политики. В этом случае процесс осознания проблемы может быть существенно разделен от включения поиска ее решения в «повестку дня» – например, потому, что «есть проблемы и поважнее», и в связи с ограниченностью бюджетных ресурсов, и в связи с чисто политическими (politics) факторами – например, непопулярностью этой темы среди влиятельных стэйкхолдеров. В любом случае, длительность этой фазы t¹ может сильно возрасти, и достигнуть нескольких лет. Соответственно, даже после включения такой «спорной» проблемы в актуальную повестку дня, процесс разработки предложений по решению проблемы вряд ли будет идти гладко, общественные или политические силы, препятствующие включения проблемы в повестку дня, будут создавать помехи и далее, возможно и прекращение работы над конкретным проектом, прекращение его финансирования. В работе Нельсона Полсби[222], анализировавшего различные инновации во внутренней и внешней политике США, такие инновации получили название «инкубационные», при этом период от включения в повестку дня до принятия решения мог превышать и десятилетие (пример – социальное страхование). В то же время при согласии внутри властных агентств необходимости проведения определенной реформы она может быть реализована в течение несколько месяцев (в качестве примера Нельсон Полсби приводит введения гражданского контроля ядерных вооружений).

Первую фазу t^{1 -} «осознание проблемы, постановка задачи» – в политологической литературе сегодня часто называют фазой «постановки повестки дня» – «agenda setting». И здесь должны выделить несколько вариантов этого этапа. Вариант 1 – инициатива исходит из самих властных структур – t^1в, вариант 2 – инициатива исходит из общественных структур – t^1о. Третьим вариантом может считаться ситуация, когда инициатива выдвижение проблемы происходит из научного, экспертного сообщества – t^1э но в подавляющем большинстве случаев инициатива экспертов передается (поддерживается) либо властным структурам, по заказу которых, возможно, и делается экспертное исследование, либо поддерживается общественными организациями. Таким образом, темпоральная структур фазы t¹ в случае реформаторских инициатив становится еще более сложной.

Достаточно часто властные структуры не принимают предложенную экспертами и общественными организациями идею реформы за значимую, то есть не включают проблему в официальную повестку дня. Тем не менее она может быть включена в общественную повестку дня, как это было в Великобритании и США в отношении введения там института омбудсмана. Так, в Великобритании в середине шестидесятых годов прошлого века отвергаемая правительством консерваторов инициатива правоведов и общественности о создании института омбудсмана была включена в предвыборную программу лейбористов во главе с Гарольдом Вильсоном, и после победы последних на выборах институт омбудсмана (комиссара по делам администрации) был учрежден[223].

В реальности, конечно, и отдельные представители власти, особенно депутаты оппозиционных партий в парламенте, могут также участвовать в продвижении общественных реформаторских инициатив. Пол Сабатьер и Хенке Дженкинс Смит предложили и разработали концепцию коалиций защиты общественных интересов, в состав которых могут входить и отдельные представители власти, и эксперты, и гражданские активисты и журналисты, которые могут в течение лет и даже десятилетий продвигать реформаторские инициативы, пока они не будут включены во властную повестку дня.

Особенностью подготовки проекта инновации в политической сфере заключается также в том, что в этом случае уровень самого творчества, креативности, как правило невелик. В подавляющем большинстве случаев речь идет о трансграничном переносе новаций, об их распространении из одной страны в другую в процессе так называемых «волн» демократизации или политической модернизации. Ярким примером являются политические реформы в России начиная с реформ Петра Первого, когда источником заимствований была сначала Голландия, а потом Швеция, а также проекты конституционной реформы в новой России конца прошлого века, когда за образец сначала брались США, а затем после неудачного опыта введения поста вице-президента, многие элементы, например, избирательной системы, брались из опыта ФРГ. Конечно, инновации в той или иной степени адаптировались к специфике страны, но все же собственно эндогенные новации в политической сфере сегодня достаточно большая редкость.

Поэтому в случае политических инноваций мы уже не видим, как правило, существенных границ между фазами 2 и 3, фазой поиска решений и наиболее творческой фазой «озарения», хотя определенный творческий импульс существует и здесь.