Время Культуры

А те, кто погиб в сталинщину? Недавно одна милая и умная дама сказала по радио, что «все родственники убитых в годы сталинского террора» не могут этого простить. Не так она сказала! У меня никто не погиб в годы сталинского террора, а я не могу простить этого преступления Сталину, его камарилье и всей тогдашней репрессивной государственной машине. И почему-то уверена, что не одна я такая.

Но вот незадача. Преступление было, убитые налицо, а преступники не найдены. Если найдены, то это мелкие пешки, стрелочники. Заказчики сидят на теплых местах и жуют рябчиков. Почему так получается? И ведь эта история длится уже не первое столетие.

Может быть, и вправду, как говорит герой романа Водолазкина, Сталин был России нужен? Народ ждал этого кровопийцу? Так ли?

Скажу, что думаю по этому поводу. Преступление должно быть названо, осуждено, преступник найден, его должны судить. Мне не нужно, чтобы его пытали, чтобы он получил огромный срок или был казнен. Мне важно, чтобы общество и я вместе с ним увидели — существует справедливый суд, есть воздаяние. Злодеи, где бы они ни были — пусть на троне, не должны избежать ответственности за свои злодейства.

Но это только первое приближение к вопросу. Как быть с прощением? Возможно ли прощение для тех, кто преступил закон, кто убил одного человека или тысячи и миллионы?

Иллюстрация Жаннет — Раскольников и старуха-процентщица. Тушь

И вот я вспоминаю Раскольникова. Его теорию силы. Те, кто наверху, владыки, убивают людей тысячами, миллионами. Они имеют на это право, так как, во-первых, наделены властью, на их стороне сила, а во-вторых, они презирают человеческие жизни, для них людишки — трава, «тварь дрожащая». Раскольников убил, чтобы проверить, кто он. Может ли он как те, правители-убийцы? Оказалось, нет, в нем еще есть человеческое, ему жаль Соню и Мармеладова, тех, кто копошится в самом низу и кого никому не жаль. Раскольников присединяется к ним.

И к ним присоединяется писатель Лев Толстой в своей проповеди добра и непротивления злу насилием.

Вчера весь вечер перечитывала его потрясшую меня еще в юности повесть «Фальшивый купон». Вот мальчишки-гимназисты подделали цифру на купоне: было два рубля — стало 12, и расплатились в лавке за рамочку для фото. Близорукая хозяйка взяла у них подделанную бумажку, потом ее хитрый муж сбыл фальшивый купон мужику, привезшему ему дрова… и пошло и поехало.

Толстой рисует цепочку зла: обманутый крестьянин не нашел правды в суде, его прогнали отовсюду — и он стал конокрадом. Другой, участвовавший в обмане, увидел, что его господин и он сам остались безнаказанными, и начал воровать, а потом сделался разбойником и душегубом. Все это я читала и прежде, но сейчас впервые увидела, что Толстой, писавший рассказ в 1904 году, показывает, как прогнила вся система. Суды судят жестоко, безжалостно и неправедно, и судят — крестьян, дворяне и помещики чаще всего остаются на свободе, даже совершив преступления. Несправедливость, жестокость, отсутствие правды в суде вызывают в простых людях отчаяние и ожесточение.

Девушка-революционерка, она заступается за невиновных — и натыкается на стену. И вот она уже со спрятанным револьвером приходит к министру, стреляет — промахивается, оказывается в тюрьме. Скорей всего, ее ожидает казнь… Как повернуть этот каток в другую сторону?

Толстой рассказывает, что тот самый крестьянин, по имени Степан, который стал разбойником, пришел в один дом, где всех кормила одна женщина-вдова, добрая и работящая.

Степан убил всех, убил и ее, а она перед смертью на него посмотрела и сказала, что он губит свою душу. И вот этот ее взгляд и слова он не может забыть. А потом знакомится с Нагорной проповедью, где сказано про то, что нужно подставить левую щеку, если тебя ударили по правой. И начинается процесс превращения недочеловека в человека. И каток катится обратно. Он катится обратно не при столкновении с жестокостью и бесчеловечностью, а, наоборот, от соприкосновения с добром и прощением.

Так это видел Толстой и так показал этот процесс изменения человека под действием доброты и милосердия в гениальном «Фальшивом купоне».

Доброта, милость, сострадание, прощение. Да, тем, кто у власти, «сверхчеловекам», эти чувства часто неведомы. Их знают «твари дрожащие», те, кого Христос в своей проповеди назвал «нищими духом». Быть «нищим духом» в наше время предосудительно, нужно быть «сверхчеловеком», оттого и доброта, и прощение оказались где-то на задворках востребованных человеческих качеств.

«Отверженные» с Жаном Габеном в роли Жана Вольжана

А я подумала вот о чем. Древняя Иудея была завоевана Римом. Народ ее был унижен, оказался под чужой властью, вынужден был выживать. Вот и родилась эта религия, родилась эта удивительная — даже для христианства — проповедь, где блаженными названы «нищие духом», а также плачущие, кроткие и алчущие правды, чистые сердцем и милостивые, те, кого гонят за правду. И еще я подумала о том, как наша Россия — во все времена — похожа на страну, где правят чужеземцы, а местное население из последних сил выживает.