Время мертвых

— Можно не ставить, Сергей Борисович, — сказал я. — Здесь не работает полиция, не надо ограждать «место преступления», привлекать внимание. Мне все понятно, следы не затопчут. — Мои глаза скользили по разбитой витрине, которую стыдливо прикрыли куском парчи, по другим едва заметным признакам инцидента. — Посетителей немного, ничего страшного. Просто старайтесь тише говорить при посторонних.

Сергей Борисович был явно расстроен. От витрины с утюгами (которые при всем желании было трудно представить похоронными атрибутами) оторвались двое молодых людей. Они перекинулись парой слов, хихикнули и, искоса глянув на нас, вышли из зала. Со стороны лестницы заглянул Михаил, задумался — позволено ли «быку» то, что позволено «Юпитеру». Решил, что не стоит рисковать. Ему на пятку наступила Незнанская Алла Михайловна — ей тоже было интересно, что здесь происходит.

У дальней стены, ближе к правому углу, было много экспонатов. Я стоял у стеллажей, у наклонных застекленных тумб, прислушивался к позывам организма, которых в этот час не было. Остальные стояли рядом, молчали. Судя по постным лицам, им тоже не являлись озарения.

— Где сработал прибор? — повернулся я к Рязанову.

Тот ссутулился, поглядел исподлобья, нерешительно помялся, потом отступил ближе к угловой части помещения. От угла, как и положено, отходили две стены — левая и правая.

— Это здесь… — выдавил он с хрипом и откашлялся. — Прямо здесь, полтора метра влево, полтора вправо… Горели три индикатора, иногда пробивался четвертый… Словно не хватало чего-то. Я подносил прибор совсем близко, но пятый сигнал ни разу не включился.

«Однако позавчера это произошло, — подумал я. — И надо же, какое совпадение, он этого не помнит…»

Притворяться и что-то утаивать Рязанов не мог. Он был ясен, как открытая книга. Прошлое работника Следственного комитета говорило о сложной и противоречивой натуре, но когда это было? Рядом с нами стоял растерянный, подавленный, потерявший ориентиры человек.

— Есть соображения, Никита Андреевич? — спросил Якушин.

Я буркнул что-то невразумительное.

— Где произошла стычка с Аллой Михайловной?

Рязанов пожал плечами, опасливо покосился на разбитое стекло, над которым стояли в ряд старинные утюги. Ими после пошива отглаживались ритуальные одежды с многочисленными оборками и рюшками. Верхняя часть такого утюга откидывалась, как челюсть, внутрь особыми щипцами помещались раскаленные угли, металл нагревался, и теоретически можно было гладить. Сейчас бы такое не прокатило, любой инженер по технике безопасности наложил бы категорический запрет. У кого я, интересно, спрашиваю? Откуда ему знать? Я обернулся. Алла Михайловна от порога выразительно показывала пальцем и шептала:

— Правее, еще правее… Да, да, примерно здесь.

— Спасибо, Алла Михайловна.

Она перехватила хмурый взгляд Якушина, смутилась и испарилась.

— Ох уж эти москвичи, — вздохнула Варвара. — Им нужно во всем участвовать, всегда быть в центре внимания.

Нужный квадрат локализовали. Я рыскал глазами по предметам «обихода». В самом углу на вертикальной штанге — мрачноватое траурное платье с шифоновыми вставками, покрытое крепом. Платье было настоящее, очень старое и принадлежало явно немаленькой женщине. В комплект входила шляпка с перьями, закрепленная в дополнительном штативе и прозрачная темная вуаль, ниспадающая с полей шляпки.

Рядом с платьем — такие же старые напольные часы высотой меньше метра. Недавно их покрывали лаком, видимо, маскировали порчу деревянных элементов. Часы не шли (в чем не было ничего удивительного), обе стрелки застыли в положении «полночь» (или полдень, если угодно).

С часами на специальной круглой тумбе соседствовала затейливая полуметровая конструкция, скорее всего, керамическая. Две круглые колонны на ортогональных постаментах с желобами в виде капителей. Между колоннами — круглый открытый резервуар, к нему узким концом примыкала коническая часть приспособления, на которой выделялись риски шкалы. Вода, сливаемая в желоб наверху колонны, попадала в конус, а из него — в резервуар. Тот же принцип, что у песочных часов. Какое ни есть гидротехническое сооружение. Водяные часы — подсказала память. Есть и другое, красивое название — клепсидра. Вещица явно не сувенир, изготовленный в XXI веке.

Часы напольные, часы водяные… Время лечит? Здесь же, на правой стене — две страшноватые африканские маски. У «господ», запечатленных племенными ваятелями, были снулые вытянутые физиономии. Казалось, что идолы не выспались и в принципе не прочь совершить какое-нибудь злодейство.