Время нашей беды

Все смотрели на меня. Правильно, я же из Москвы. Вроде как – представитель власти. Хотя какой, к черту, власти – нет больше власти…

– У нас стволов на руках сколько? Примерно? Сто наберется? Ну?

– Наберется.

– А чего тормозим? В городе три оружейных производства – одно сборочное и два полного цикла. На Дерябина, на Телегина – сдают офисы. На Карла Маркса, на Промышленной – тоже. Снимаем там офисы, в угрожаемый период заводим людей. На Телегина – там вообще с заднего двора прямой выход на оружейку. Они сто пудов пойдут грабить, им надо будет оружие. Если в критической ситуации договоримся – деньгами, как угодно – и займем оружейки первыми, город будет наш. Соображаете?

Вижу – не совсем. Трудно. Трудно, имея деньги, какой‑то бизнес налаженный, какой‑то статус в обществе, взять и захватить оружейный завод, раздать оружие своим сторонникам, организовать то, что на языке закона называется «незаконное вооруженное формирование». Трудно шагнуть за грань, понимая, что возврата назад не будет – пан или пропал. Трудно – но… надо. Потому что когда к тебе вломится бодрый такой здоровячок с бородой, без усов, щелкнет предохранителем, лязгнет затвором и сообщит, что ему понравилась твоя квартира или твой дом и он тут теперь будет жить, – будет уже поздно. Они в таких ситуациях не сомневаются – и склады оружейные захватят, и оружейный завод, и полицию разгромят, и армейские части блокируют, и все, что надо, сделают. Если надо – баб, детей перед собой пустят, но пройдут, добьются своего. Они как пчелиный рой, как муравейник. Они такие. А мы – нет. Мы государственники. Нам надо перешагнуть через себя, чтобы понять, что государство – это не что‑то отвлеченное, это мы все, и конкретно от тебя зависит, какая власть будет в твоем городе и будет ли вообще.

– Мужики, я знаю, что говорю. Или мы их – или они нас, нас в угол прижали. Я сейчас с Бобенковым работаю. Я за него готов подписаться – он не гнилой, настоящий. Послушайте сейчас меня…

Поверили или нет – я не знаю. Но я сказал как смог. По крайней мере, сказал честно.

Зачем? Затем, что меня чуйка никогда не подводит. Надо собирать сторонников. Иначе сомнут…

На улице Ленар достал из машины папку с документами. Я посмотрел – все в норме, заверено нотариусом. Свидетельства о браке, свидетельства о рождении детей.

– Собирали, когда на Мальдивы ездили… – сказал Ленар и отвернулся.

Ющук мне перезвонил. Контакт в Казани дал.

– Братан, слышишь? Я отзвоню из Казани. Покажу все это человеку, он скажет – можно что‑то сделать или нет. Я тоже на него посмотрю. Можно доверять – нельзя. Понял?

– Понял. – Ленар повернулся, твердо сказал: – Должен буду.

– Пока рано.

– Нет, не рано.

– Тогда можешь сразу и отдать. Проследи сам, чтобы тут все пучком было. И когда придет время решать – ни перед чем не останавливайся.

– Обещаю.

– Мы не за чужое, брат. За свое. За землю для наших детей. Дальше уже отступать некуда. Не то что Волга – уже Кама за спиной. Некуда больше нам отступать… И еще одно…

Казань, РоссияАметьевская магистральСпецоперация22 мая 2018 года

Электрички до Казани еще ходили нормально…

Обычный для меня путь, обычная электричка с Уральска – идущая на первый путь Казанского вокзала.

Что меня ждет там?..

Я вышел не на конечной – конечно, вокзал перекрыт в первую очередь, это особо угрожаемое направление. Крайняя перед вокзалом остановка – метро «Аметьево», это уже Казань, и с высоченной платформы видно метро, здесь оно проходит над дорогой, по закрытому путепроводу, тут же находится остановка. Остановочный комплекс красиво отделан голубым, цвета неба стеклом, по трассе идут машины, а на холмах высятся новостройки…

Если даже будут проверять – при мне ничего нет. Почти. Из оружия – травмат с разрешением, который я везу с Уральска, небольшой нож, который ни один самый подозрительный мент не признает холодным оружием – я его и ношу, потому что маленький и удобный. Телефон, еще небольшая эвент‑камера[17], но вообще сложно понять, что это такое. В случае чего – скажу, что это видеорегистратор…

Небольшая сумка на плече, но там только необходимое. Деньги – не много и не мало, как раз для дороги. Сколько‑то на карточках…

Электричка, протяжно свистнув, отправилась дальше, я огляделся по сторонам, стараясь не выделяться. Усиленный режим – но явно людей не хватило, все стянуты в центр. Вон стоит ментовская машина, «Фиат» – их в Набережных Челнах собирают, потому здесь и закупают «Фиаты» вместо «Фордов», как по всей России. Проверять не проверяют, просто смотрят.

Выделяться не надо…

Заметил бабку, торгует семечками, орехами, сигаретами. Явно здесь постоянно и что‑то видала. Семечки я не люблю, сигареты не курю – но контакт устанавливать надо…

– Вот эти – с солью?

– Эти с солью, эти без.

Я про арахис. Единственное, что на меня тут глядит.

– Почем?

– Восемьдесят.

Я присвистнул.

– Не дорого?

– Так жизнь дорожает…

Да уж…

– Один.

Пока бабка высыпала мне арахис в кулек, негромко спросил – по‑русски говорит чисто и явно понимает, что к чему:

– Мать, спокойно здесь?