Время не устает

Возлагая большие надежды на перестройку, на отмену советской «уравниловки», на торжество справедливости в новом жизнеустройстве, на признание его таланта, Разумовский, как и большинство мечтательных критиков Совка, ошибся, он был потрясен развалом страны, а затем стремительным обнищанием, больнее всего ударившим по ветеранам. Либеральные хлыщи, захватившие тогда власть в литературе, поэтов-фронтовиков воспринимали как «мусор истории», их стихи не брали в газеты и журналы, не пускали в эфир, а о новых книгах даже мечтать не приходилось. Но в 1995 году, к 50-летию Победы, при поддержке «Союза реалистов» мне удалось издать томик избранных стихов Юрия Разумовского под названием «Шрамы», а также напечатать большую подборку в альманахе «Реалист», который я тогда редактировал. Там есть одно стихотворение, очень характерное для поэта, для его мировосприятия, насмешливо-горькое, с эпиграфом из Твардовского: «Разрешите доложить…»

…Разрешите доложить, —
Мне хотелось бы дожить
До начала третьей тыщи.
Заглянуть хочу туда, —
В те далекие года,
Где все люди будут чище…

– Ну а если будет грязь.

Если будет та же мразь,
Та же подлость без просвета?..
– Разрешите доложить, —
Все равно хочу дожить,
Что бы плюнуть хоть на это!..

Юрий Георгиевич умер в декабре 2000 года, совсем чуть-чуть не дожив до третьего тысячелетия. Он тяжко болел, но успел к 55-летию Победы воплотить последний большой замысел – стихотворный перевод «Слова о полку Игореве», который читал мне в своей тесно уставленной книгами квартирке возле метро «Аэропорт». Виртуозно владея формой и глубоко изучив тему, поэт выполнил работу виртуозно. Уверен, когда в «Библиотеке поэта» будут переиздавать «Слово о полку Игореве», непременно включат туда и перевод Разумовского.

Первый номер «Литературной газеты», который я подписал в качестве главного редактора, вышел в свет в начале мая 2001 года и был посвящен Дню Победы. Конечно же, там были стихи Юрия Разумовского, большого русского поэта из могучего поколения «стихотворцев обоймы военной».

В день, когда отгремит моя лира,
А точней – в день моих похорон,
Что-нибудь из ушедшего мира
Захвати мне на память, Харон!
Впрочем, знаю, проси не проси я, —
Ты оставишь всё там – на земле.
Но тогда хоть шепни мне: «Россия…»,
Чтоб светлее мне было во мгле…

Я пишу эти строки, сидя за письменным столом, который Разумовский завещал мне перед смертью. Стол замечательный, сработанный полвека назад умельцем-мебельщиком по затейливым чертежам Юрия Георгиевича. Тут есть, как и в многострадальной русской поэзии, свои потайные ящички, их не сразу найдешь и откроешь. Но нужно, нужно искать и открывать…

ЛГ, 2019 г.

Рыцарь Страны Советов

Умер Владимир Сергеевич Бушин. Он ушел на фронт в 1942 году, буквально со школьной скамьи, храбро сражался, закончив Великую Отечественную войну в Кёнигсберге, а Вторую мировую – в Маньчжурии. В творчестве Бушин был тоже бойцом, отважным, решительным, умелым, и нашивок за ранения на литературном фронте имел куда больше, чем наград. Сказалось, видно, происхождение: отец – царский офицер, а мать – медсестра германской войны, но в детстве будущий писатель воспитывался дедом, председателем колхоза имени Марата, что на реке Непрядве, близ Куликова поля. Тоже ведь не случайное совпадение!

Начав печататься в армейской периодике, Бушин после демобилизации поступил в Литературный институт, где, будучи студентом, возглавлял комитет ВЛКСМ. Следует учесть, послевоенный комсомол был совсем не той организацией, что я описал в повести «ЧП районного масштаба». Нет! Молодые, суровые ветераны войны и вожаков выбирали под стать себе, за бюрократизм, карьеризм, приспособленчество презирали и гнали в шею. А миф о тотальном советском сервилизме придумали рабы общечеловеческих ценностей.