Время невысказанных слов

— Надо быть готовой ко всему, — заметила Мика.

— Ну да, а еще держать удар, — согласилась я. — Что-то эти советы мало на кого действуют. Я не хочу думать о будущем! Представлять какие-то мифические картины. Я и с настоящим-то разобраться не могу, а про завтрашний день думаю, как о полнейшей загадке!

— А планы? Мечты?

Я откинулась на подушке. Засмеялась тихонько.

— Если бы ты знала, Мика, на какие струны нажимаешь…

— На струны нельзя нажать, глупенькая девочка, — заметила она.

— В любом случае, это самые интересные вопросы, на которые я постоянно ищу ответы. И что касается планов, то я предпочитаю их не строить. С недавнего времени.

— Почему?

— Потому что могу появиться я, и все испортить! — заметила сонная фигура в дверях, и Мика повалилась рядом со мной на подушку. От хохота. — Леди и леди, не хотите ли хоть немного поспать? Завтра рано вставать, а я только и делаю, что слушаю ваши истории.

— А ты не сиди один, подключайся к нам, — предложила Мика. — И займи нас своей сказочкой. Мы вот даже устроим тебе местечко удобное.

— У нас к рассказчикам хорошее отношение, — поддержала я ее.

— Ну уж нет. Я начинаю слушать историю, потом засыпаю и мне снится продолжение, — Кит приблизился к дивану, завернутый в свое неподъемное одеяло. Он был в очках, которые носил, когда снимал линзы. И видели мы его в очках примерно раз в полгода. — Потом снова просыпаюсь, а там уже новая история, — он зевнул, — и ее продолжение снова снится мне в ярких красках.

— Кажется, он уже здесь заснул, — заметила я, выслушав его монотонную речь на одном дыхании.

— Ну как же, жди, — протянула Мика. И дернула его за руку. — Если так, то тебе, пожалуй, надо прилечь.

Не ожидавший ничего подобного Никита повалился между нами. И резко проснулся.

— Очки, очки! — завопил он. Мы расхохотались.

— Вот, зато потом с полным правом можешь рассказывать в универе истории, как проспал пары, потому что провел ночь с двумя сногсшибательными девушками, — подметила Мика, поправляя одеяло. — Да еще и с брюнеткой, и блондинкой. А это дорогого стоит.

— Как же. Мне не поверят. В универе почему-то считают, что я гей.

— Не преувеличивай, я лишь строила догадки… — начала Мика и тут же осеклась.

— Я не буду с тобой дружить. Или скажу, кто был сногсшибательной блондинкой!

— Ну что, спать? — предложила я.

— Спать! — поддержала Мика.

— Как же, уснешь тут теперь! — проворчал Кит.

— Не ворчи, млекопитающее, — успокоительно отметила Мика.

Мы вступили в новый семестр. Мика поселилась у нас. И это означало конец учебе. Точнее, ладно, на учебе это почти не отражалось. Это отразилось на сне. Его у нас почти не стало.

Теперь вечера проходили под лозунгами: «Студенты — это веселье, а не книжки и очки!»

Очки носил только Никита, и только по вечерам. Мику это нервировало.

— Не превращайтесь в старых дедов! Мы скучаем, а молодость — проходит!

Правда, все эти воззвания были направлены лишь на Никиту, потому что я была не против вечеринок. В омут с головой — я знала, чего просила.

Она познакомила нас с Игорем (я до этого видела его лишь издали). Познакомила с его друзьями. С Друзьями друзей. И так далее, в общем. Теперь у нас целыми вечерами тусовались какие-то полузнакомые люди и рассуждали, рассуждали, рассуждали. О кино и литературе, в каком кинотеатре на премьере можно увидеть знаменитостей, как пройти в театр по блату, кого модно читать, а к кому лучше не прикасаться и проходить полки с книгами, желательно задрав высоко нос, где послушать «настоящий» джаз, когда собраться на литературные чтения, на которые ходят «о-о-очень подающие надежды люди».

— Такое впечатление, как будто у Игоря в друзьях — один бомонд, — заметил как-то Никита, послушав пол-вечера о том, как отличить хорошую литературу от плохой.

— Ага, местного пошива, — заметила я. — Я тоже слушала этот глубокомысленный спор двух профанов от Бога.

Мика расхохоталась.

— Зато какие разные люди здесь бывают! Завтра обещался прийти некий поэт начинающий. Рассказать о перипетиях творчества.

— У-у-у, — восхитилась я. — Напечатали стихотворение в «Мурзилке», а он уже поэт и у него уже перипетии?

— Это же полезные журналистские связи! — заметила Мика. — Кто знает, может, завтра они будут знаменитыми, а нам негде будет достать их телефоны, потому что простым смертным они не будут доступны.

— Кто знает? — скорбно вопросил Кит. Я улыбнулась. — Жизнь — это сплошная карусель.

Раздался звонок в дверь.

— Иди лучше открой дверь, карусель! — раздраженно заметила Мика.

— Я открою! — я поспешила ретироваться без потерь. Уходя слышала, как он сказал: — Очередная партия пока еще невостребованных гениев?

Ну все. Держись, Кит. Я подержу за тебя кулаки, хотя мне все равно придется сметать тебя в совочек с пола.

Я боялась, что это соседка. Она уже дважды наведывалась к нам, но по-моему просто от скуки, а не от шума, потому что живя на три этаже выше, она просто не могла слышать музыку, которая и не площадку-то еле попадала. И другие соседи к тому же молчали.

Зато ей понравилось беседовать со мной. Не знаю уж, к счастью или нет.