Время невысказанных слов

— Марк, ты бы видел это, ты бы просто поприсутствовал на одной из репетиций! Я сразу сказала им, что уйду, если они не будут делать того, что я говорю, потому что я заставляла их не мусор выносить и продукты мне покупать! Я думала, что им это нужно и важно! Но они ни во что меня не ставили! Они каждую репетицию не пытались даже что-то делать! А когда пришел Смирнитский, и они облажались на той сцене, они сделали вид, что они вообще меня в первый раз видят и что я даже не копошилась с этими танцами! Им всем было наплевать.

— И больше всего тебя обидело, что им на тебя наплевать, а не на танцы, — резюмировал Марк.

— Если хочешь, — да!

— Ну прости, если я неправ, а что если ты сама не показывала этого интереса, что если они даже не поняли, почему какие-то движения должны быть интересны по отдельности от спектакля?

— Они же не пятилетние дети, Марк. И я не песочные замки пришла с ними строить.

— Но с другой стороны, ты пришла и не детали для какого-нибудь трактора вытачивать на заводе!

— То есть ты хочешь сказать, что я была неправа?

— Я не знаю, меня же там не было. Только ты можешь припомнить все от начала до конца и решить, кто был неправ. Может быть, не только они?..

Я покачала головой.

— Но им наплевать. Даже если я пойму, что я виновата больше, они не поймут даже доли своей вины. А Смирнитскому вообще все равно… Так стоит ли после этого возвращаться туда?

— По поводу танцоров я скажу, что ты неправа. Они сейчас просто в панике. Смирнитский начал с них спрашивать за эти танцы, и оказалось, что они мало что помнят, даже из того, что выучили. Пока что они репетируют в одиночестве, но половину движений не знают, к массовым танцам вообще боятся притронуться. Смирнитский тоже в панике, кажется, но виду не показывает. Хотя не знаю, смог бы я также на его месте? Он никогда не покажет виду и не склонит публично голову, ты же знаешь!

Я поймала взгляд Владилены, которая показывала мне на часы, веля закругляться.

Я покачала головой.

— Мне надо подумать, Марк. Надо подумать. Все, я пошла работать. Пока.

Я дошла до бара, не оборачиваясь, но когда прозвенел колокольчик и дверь затворилась, я обернулась. Это Марк ушел.

— Ну что горюешь, дивчина? — поинтересовался Анатолий, пока я забирала папки с меню.

— Скажи-ка, Анатолий, ты любил строить песочные замки на пляже в детстве?

— Конечно, как все.

— А сейчас бы ты что выбрал: постройку песочных замков или работу на заводе?

— Наверно песочные замки, если бы за них еще и платили. А что, эти вопросы как-то связаны?

— Вот и я пока не знаю, — вздохнула я.

Я подала меню посетителям и направилась к столику пожилой пары, когда некая дама, дробно стуча каблуками, едва не сбила меня с ног.

— Простите, а где я могу видеть хозяйку кафе?

— Сейчас… Владилена Аркадьевна!

Хозяйка обернулась.

— Это к вам.

— Спасибо. — Глаза у дамы были заплаканными.

— Скажи, ты давно видела Мишку? — поинтересовался у меня Анатолий.

— Вообще-то… дня три назад. А что?

— Вон там его жена, беседует с Владиленой.

Я обернулась. Давешняя дама что-то эмоционально рассказывала хозяйке, та лишь сочувственно кивала и что-то переспрашивала.

— А что случилось? — у меня все внутри резко похолодело.

— Кажется, он пропал.

— Он пропал три дня назад, — говорила Владилена мрачно, когда ближе к концу вечера мы все собрались у бара. — Его жена в панике. Говорит, что и раньше такое было. Но не так надолго.

— Куда же он раньше пропадал? — поинтересовалась Тоня.

— Он вообще, товарищ очень неординарный, судя по тому, что рассказала его жена. Всю жизнь мечтал стать крутым музыкантом. Даже подавал надежды, выиграл пару конкурсов, но накануне его поездки за границу (он должен был участвовать там в финале какого-то очень престижного музыкального конкурса), погибают его родители в автокатастрофе, он остается воспитывать младших сестер. И с тех пор он начинает метаться из города в город. Приезжает, первое время втягивается в работу, он полон сил и энергии, знакомится с новыми людьми, пропихивает свою музыку, свои песни, но потом скатывается только до работы в ресторанах и кафе. Выше уже не поднимается. И наступает такой момент, когда у него начинается депрессия, перед семьей какое-то не прекращаемое чувство вины: не сделал, не достиг, не оправдал. Он начинает скитаться по дружкам, в конце концов, возвращается, и они всей семьей переезжают в другое место. Так продолжается уже последние лет пять. В Воронеже они уже год. Уже побили все рекорды, долго сидят на одном месте. И все вроде бы нормально, жена успокоилась, но тут… вот сами видите что. Она пыталась обзванивать его друзей, но это бесполезно, половины она и не знает.

Она говорит, что все эти проблемы только в его голове, он считает, что они несчастны с ним, потому что он такой неудачливый. Но… ей и не нужно, чтобы он стал мировой звездой, его и так любят, знают в городе, приглашают на мероприятия, он достаточно востребован…

— Но он-то мечтает петь с Луи Армстронгом, — тихо добавляю я.