Время падать, время летать

Слова Шадриана застали меня врасплох. Я поймала себя на том, что не знаю, куда девать глаза и руки: опустила взгляд и разгладила несуществующие складки на платье. И тут же чуть не застонала от понимания: он же, черт возьми, видит меня насквозь!

— Да, я смущена, и хватит надо мной смеяться, — буркнула я.

— Ты привыкнешь, — пообещал Шадриан с лукавой улыбкой. Запустил руку мне в волосы, расчесывая спутавшиеся в воде пряди.

Стало вдруг так тепло… Даже… жарко. Я покраснела еще больше, как только поняла, что и это от внимания Короля Душ не укрылось. Стремясь поскорее свернуть с опасного пути, спросила:

— Стена в моем сознании… Я из-за нее чуть не утонула? Из-за того, что вы пытаетесь ее разбить?

Шадриан кивнул. Улыбка с лица пропала.

— Мы подбираемся все ближе. Осталось… совсем чуть-чуть. И каждый раз, каждый наш новый удар тебя ослабляет. Это закончится, как только мы разрушим преграду. Как только Память Предков расскажет нам все, что мы хотим узнать.

— Стена… Откуда она появилась?

— Если в момент переноса рядом с тобой не было никого, кто бы мог воздвигнуть ее в твоем сознании, значит, это сделала сама Бездна. Думаю, за все это время, которое вы провели здесь, ты уже успела понять: этот мир живой. Бездна… живая. Она чувствует опасность, она стремится уничтожить угрозу — или защититься, как это происходит с тобой.

Я ответила без колебаний:

— Тогда, без сомнений, это сделала она. Мы перенеслись в Бездну прямо из школы. Это… Там учат детей и подростков, готовят их к будущей жизни. — Усмехнулась. — Так и не объяснишь. У вас наверняка совсем другие порядки.

— У нас — да. Но в столице Аквидала есть школы. И, как я понимаю, не только там.

Я улыбнулась, рисуя пальцами на каменном полу бессмысленные узоры. Каждый раз, когда наши миры соприкасались, когда в такой странной и дикой Бездне я находила очередное наследие переселенцев с Альграссы, меня захлестывала ностальгия.

— По кому тоскуешь? — мягко спросил Шадриан. — Там, в твоем мире, тебя кто-то ждет?

Я вскинула голову, удивленная.

— Нет! То есть… не в этом смысле. Мама ждет. Боюсь даже подумать, через что ей пришлось пройти. А я жива, и даже не могу сказать ей об этом. Когда Алексия и ее отец расставались… она хотя бы знала, что он жив. А мама… У нас есть поверье, что материнское сердце все знает… Возможно, она и впрямь чувствует, что я жива. Но знаешь… так даже хуже. Ведь она будет искать меня, не подозревая, что искать нужно в другом мире. Она до последнего будет надеяться, что я вернусь. А что… что, если этого не случится? Если мы не сможем вернуться? Раньше я бы сказала, что тогда всех нас ждет неминуемая смерть. Сейчас… мне кажется, мы научимся жить и в Бездне. Но научится ли мама жить без меня?

У Шадриана не было для меня ответов — ни у кого не было. Поэтому он сделал то единственно верное, что мог сейчас сделать: обнял и прижал меня к себе. Я выплакивала боль, страх и злость бессилия. А он просто молчал и гладил меня по волосам.

С красными щеками и глазами, опухшими от слез, я наконец отстранилась. Смущенно отвернулась — вот она какая, его королева. Шадриан мягко взял меня за подбородок, развернул к себе.

— У каждого человека есть то, что делает его слабым, уязвимым. Но это именно то, что отличает нас от тварей Бездны. Это то, что делает нас людьми.

Я благодарно ему улыбнулась.

— Спасибо. За все.

Шадриан просто кивнул, помог мне подняться. Покидая комнату и направляясь к себе, я ощущала новое чувство, которое прежде здесь, в Бездне, испытывать не доводилось. Как будто крылья распускались за спиной. Наверное, это и зовется надеждой.

Еще больше настроение поднял разговор с Хеленой. Она сказала, что поговорила с Эйвен и Клэем, и заверила, что на их счет можно больше не волноваться.

День протекал как обычно — я погуляла с Тили в саду, выслушав новую порцию информации о семьях и обычаях клана. Тили была превосходной рассказчицей, о чем я тут же ей сообщила.

— Тебе бы, когда подрастешь, учить детей истории своего клана, истории Бездны. Они будут слушать тебя, раскрыв рты.

В ответ юная золотовласка наморщила носик.

— Ну вот еще. Я стану разведчицей. Или охотницей. Или и тем, и другим сразу.

Я рассмеялась. Мы вышли из сада в центральный зал форта, где происходил совет — рядовое событие для дагуэров. Обсуждалось, достаточно ли еды, не болеет ли скот, хватает ли ресурсов для изготовления мечей и брони, и многие другие насущные вопросы. На подобных собраниях я присутствовала лишь раз — в первую же неделю после свадебной церемонии. И, признаюсь, чувствовала себя не в своей тарелке: мое слово веса не имело, потому мне и не спешили его давать. В длинном белом платье и сверкающей в волосах диадемой восседая на троне рядом с Шадрианом, облаченном в белоснежную броню, я отчего-то чувствовала себя просто ряженой куклой. Фальшивкой рядом с истинным Королем Душ.