Время пепла

Бледные глаза захлопали, перескакивая с Сэммиш на Алис, потом уперлись на одну Сэммиш. Уголок рта тронула скромная, но довольная улыбка. Сэммиш со связанными руками тупилась в пол у ног Андомаки, словно пыталась стать незаметной. Алис почувствовала, как крепче затягивается узел страха в кишках.

– Ну что, это она? – подала голос Алис, чтобы разбить тишину.

– Возможно, – сказала Андомака. Она протянула руку к подбородку Сэммиш и приподняла его, чтобы смотреть прямо в лицо.

– Ну? Что скажешь, малышка? Мы раньше встречались?

Сэммиш сглотнула и покачала головой. Нет.

Улыбка Андомаки сочилась неразбавленной жестокостью.

– Ты насчет этого точно уверена?

Сэммиш опять замотала головой, то ли подразумевая нет, не встречались, то ли нет, не уверена.

Улыбка Андомаки расширилась.

– Она еще здесь? До сих пор прячется в городе?

– Кто? – спросила Сэммиш, и Андомака резко ударила ее в переносицу. Сэммиш пискнула и повалилась на спину, по лицу потекла кровь. Андомака повернулась, подставляя ладонь. Стражник у двери снял с пояса кинжал с коротким лезвием и подал рукоятью вперед. Сэммиш заскулила от боли и страха.

– Эй! – окликнула Алис, вклиниваясь между ними. Сердце горело и мчалось.

Андомака бросила мрачный взгляд:

– А ты постой-ка в сторонке.

– Мне вообще-то не заплатили, – сказала Алис. – Хотите ее почикать на ленточки – дело хозяйское. Но там, откуда я родом, мяснику платят до того, как жрут сосиски.

– Ты получишь свою награду, – сказала Андомака и двинулась вперед, будто Алис уже убралась с дороги. Позыв отступить был могуч, но она не стронулась с места.

– Получу сейчас, пока внутри нее еще осталась капелька крови. Не сочтите за оскорбление, но я работаю так. Пока мне не заплатят, эта штучка моя, и будьте любезны, не портите мой товар синяками.

Смех Андомаки был коротким и острым, как лезвие в ее руке.

– Не заблуждайся, будто имеешь здесь власть. Это мой дом. И мой город.

– Ваш. – Алис сложила руки в лотях. – А работа – моя, и я получу свои деньги.

В бледных глазах боролись интерес и досада. Алис стала потверже, впиваясь ногами в каменный пол, будто пустила корни. Высоко на стене мелькали тени, и на миг единственным звуком сделался шуршащий перестук шагов за окном. И тогда, неотчетливо, но безошибочно различимо, мужской голос закричал: «Горим!»

Андомака посмотрела наверх, сузив глаза. Зов повторился, и вступили новые голоса. «Горим! Пожар, пожар!» Бледная женщина совсем побледнела.

– Оставайся здесь, – бросила она Алис. – Сторожи ее. Я вернусь.

Андомака решительным шагом вышла из комнаты, стражник за ней по пятам. Когда дверь закрылась, Алис осела на пол. Сэммиш, по-прежнему со связанными сзади руками и ртом, заляпанным кровью, встретилась с ней взглядом.

– Она меня хочет прикончить.

– Ага.

– Дура набитая. – Сэммиш ерзнула, изогнула плечо, и ее руки оказались свободны. Утерла кровь рукавом. – Пора поспешить за ней.

– А нельзя подождать, пока мое сердце перестанет лезть в глотку?

Сэммиш оскалилась ухмылкой, показав кровавые зубы.

– Нет.

К своему удивлению, Алис расхохоталась. Сэммиш, встав первой, волоком помогла ей подняться. За окном количество ног увеличивалось, и топот коней, освобожденных из стойл, присоединился к разноголосице тревожных окриков.

– Позволь, поведу я, – сказала Сэммиш. – Я уже здесь как-то прогуливалась. Есть мыслишка, куда она может направиться.

– Отлично. – На этом слове Алис толкнула дверь. Та не открылась. Алис поднажала, но дверь снова не подалась. Вглядевшись в щель возле рамы, она увидела темное пятно засова. – Нас заперли.

Сэммиш достала из рукава тонкое лезвие и протянула ей.

– Подними засов.

– Не хватает хода.

– Значит, придется ломать, – с отчаянием в голосе проговорила Сэммиш. – Не то она уйдет, и нам ее не найти.

Алис опять взглянула на голую, унылую комнату. Потрепанные стулья и шаткий стол. Деревянные балки, поверх все та же пляска теней.

– Пролезешь в окно? – спросила Алис.

– Как я туда заберусь?

– Помогай, – сказала Алис, берясь за стол. Вместе они сдвинули его к стене, под высокое узкое оконце. Возгласы «Горим!» сделались громче, сквозняк попахивал дымом. Алис взяла стул, водрузила его на стол и залезла сверху.

– Выдержит. Я тебя подсажу.

– А как же ты?

– Вернешься за мной, – сказала Алис, сплетая пальцы. – Когда закончишь.

Сэммиш на нее посмотрела. Обе сознавали, сколь обманчиво это звучит, сколь более вероятны иные исходы – и какие ужасы те исходы за собой повлекут. Сэммиш водрузила ногу на ладони Алис, и Алис поднатужилась, поднимая подругу. Под их совмещенным весом старый, расшатанный стул заскрипел. Сэммиш, выпрямившись, ухватилась за окно и подтянулась. Алис, чувствуя, как спадает навалившийся вес, толкала Сэммиш вверх и наружу. Извиваясь, Сэммиш протискивалась в оконце. Оно едва не оказалось чересчур узким, но нет. Когда подруга выскользнула на улицу, Алис широко улыбнулась.

Голова Сэммиш сунулась обратно. Тень почти скрывала написанное на лице расстройство.

– Я вернусь, – сказала она.

– Знаю, – ответила Алис. – Я в тебя верю.