Время пепла

В трактирах Камнерядья народ ставил пиво работникам из поместья. В утешение и в надежде развязать им язык. Старое поколение качало головами и хмыкало – осуждающе либо сочувственно. В Речном Порту полдюжины купеческих домов созывали чрезвычайные собрания с целью определить, насколько в результате этого бедствия сместится шаткий баланс покровительства и лояльности во властных кругах. В Притечье и Долгогорье люд рассудил, что пожар, спаливший на Зеленой Горке одну усадьбу, в Долгогорье сгубил бы сотни душ, а еще сотни оставил бы погорельцами, и никто с запада от реки не повел бы и ухом. Пускай богатые и могущественные тоже разок пострадают – втихомолку злорадствовали местные жители, продолжая тянуть повседневную лямку.

После полудня ветер спал – не прекратился, но основательно умерил злобу. И не успел закат обагрить солнце, как пожар, Братство и вся Зеленая Горка скопом были напрочь забыты. Из дворца выбегали гонцы, надрывными криками оглашая ужасную весть.

Бирн а Саль, князь и правитель города, умер.

46

– Что с ножом? – наклоняясь через стол, спросила Сэммиш.

– Булькнул в реку, – ответила Алис, солгав лишь отчасти. – Кто хочет его вернуть, пусть сперва превратится в рыбу.

– А с Андомакой?

– Ни слова, ни звука, ничего.

«Яма» сегодня работала – в том плане, что входная дверь не была заперта, а древнему одноглазому деду заплатили, чтобы он вместо хозяина сидел на раздаче пива, сидра и жаркого из общего котла. Однако за столами не было никого, кроме Алис и Сэммиш. Долгогорье, как все прочие округа, высыпав на улицу, выстроилось по обочинам перед похоронным шествием. Кто-то будет смотреть, как везут новопреставленного, и негромко, взволнованно обсуждать, дурное ли сие предзнаменование или доброе – навлечет ли столь скорая потеря князя несчастья или, наоборот, избавит от ужасного правления. Другие, включая большинство завсегдатаев «Ямы», проворачивали в толпе тычки либо готовили их к предстоящему празднику, завтрашнему коронованию княгини. При прочих раскладах Алис была б сейчас с ними.

Сэммиш пришла, надев толстый плащ, завязав волосы в пучок. Под глазами темнели, намекая на бессонницу, пятна, и в целом от подруги исходило нервное, суетливое напряжение. Возможно, страх, возможно, восторг. Ее нога покачивала стол, отбивая быструю дробь.

– Если повезет, Андомака, Трегарро и Братство сочтут нас костями на пепелище. Только Саффа засветилась после пожара.

– Где она?

– Скоро уедет. Отправляется на юг, – с резким смешком ответила Сэммиш. И враз отрезвела: – Уезжаю и я.

Алис ошарашенно откинулась на лавке. Из тысячи новостей, о которых могла сообщить Сэммиш, этого и представить было нельзя.

– Ты покидаешь город?

– Только хотела сперва тебя повидать. Убедиться, что с клинком покончено. И попрощаться. – Алис не отвечала, и она пожала плечами. – Я, в общем-то, не загадывала, как дальше быть после тычки. Главное было ее провернуть, а теперь дело сделано. Когда мы с Саффой пересеклись, то начали обсуждать, как лучше вывести ее из города. И как-то само оказалось, что моя задумка включает двоих. Ее и меня. Так просто будет разумней.

Алис не поняла, почему в оправданиях Сэммиш ей почудился укор. И покачала головой, словно попыталась прийти в себя после тягостных размышлений.

– Куда собираешься ехать?

– Пожалуй, на Медный Берег. Она вернется домой. А меня там никто не будет искать.

Алис выкашляла смешок.

– А то – разгуливая по Притечью, нелегко делать вид, будто валяешься под обломками на Зеленой Горке!

– В этом-то и причина.

Алис обернулась, и одноглазый вопросительно вскинул бровь. Она мотнула ему головой. Есть и пить с нее хватит.

– И как скоро назад? – спросила Алис.

– Не знаю, – сказала Сэммиш, произнеся это как «никогда». – Помнишь, что она говорила про те края? Про Дом Духов? Раз уж я туда попаду, стоит к этому присмотреться.

– Служить богам? Займешься тычками на духовной основе?

– Не обязательно тычками. Может, чем-то другим. Я не знаю. И, пока не доберусь, не пойму. Но из того, что она мне рассказывала… там люди смиряются с горем. Мне бы этого тоже хотелось.

– С горем? – Алис будто ослышалась. – Тебе?

– Я потеряла близкого человека, – криво улыбнулась Сэммиш.

Алис попыталась скрыть удивление, но как его спрячешь от Сэммиш?

– Прости, – сказала она. – Я не знала.

– А я не рассказывала, – ответила Сэммиш.

– Ну тогда решено. Дай день на сборы, и я еду с вами.

– Нет, – отрезала Сэммиш, как будто захлопнула книгу. Потом снова заговорила, помягче. Но эта мягкость потребовала от нее очевидных усилий. – Нам не стоит путешествовать вместе. Вдвоем – уже полно риска. А о троих разнесется молва. Оставайся здесь, не высовывайся – или езжай на запад. Куда-нибудь, где не будет выделяться инлиска.

– Ты же тоже инлиска.

– Я не выделяюсь вообще.

– Кое в чем выделяешься среди всех.

Сэммиш подняла кружку, допила сидр до гущи, сжала в ладони донце. Потом бережно поставила кружку на стол. Будто хрупкую вещь, которую боялась сломать. И встала, и Алис встала за ней.

– Славно ты поработала, – сказала Сэммиш.

– Ты тоже. Давай там поосторожнее.