Время перемен

13 мая 1958 г. в Белом доме в совещании, посвященном ситуации в Ливане, приняли участие президент Д. Эйзенхауэр, госсекретарь Дж. Ф. Даллес, глава ЦРУ А. Даллес и глава ОКНШ Н. Твайнинг. Именно на этой встрече правящая верхушка США приняла принципиальное решение о начале военного вторжения в Ливан. Основной акцент в освещении операции в публичной сфере должен был сделан на «борьбу США за Ливан как за страну свободного мира», дабы ни со стороны внутренней оппозиции, ни со стороны Насера, ни Советов не последовало обвинений в адрес США, желающих третьего антиконституционного срока президента Шамуна»[352].

В исторической ретроспективе целенаправленность Вашингтона в Ливанском кризисе была основана на желании удержать Ливан в сфере своего влияния любой ценой, вне зависимости от фигуры, его представляющей на официальном уровне. В мемуарах вице-президента в администрации Эйзенхауэра Ричард Никсон рассказывал, что в тот момент американская интервенция в Ливан представлялась президенту крайней мерой[353].

Принципиальным моментом в поведении руководства США было и то, что в глазах американских лидеров «коммунистической угрозы» в Ливане как таковой вообще не было. Коммунисты не были движущей силой в волнениях, не имея таких сильных позиций, как, например, коммунисты Сирии. Роберт Мерфи, заместитель Дж. Ф. Даллеса, заметил на сей счет: «… Большая часть конфликта касалась личностей и вражды внутреннего характера <…> Коммунизм не играл прямой или значительной роли в восстании, хотя, без сомнений, коммунисты надеялись получить выгоду от беспорядков <…> Внешнее влияние проистекало в основном от Египта и Сирии»[354].

Важно сказать об отношении конгресса США к складывавшейся в Ливане ситуации, хотя президент США понимал, что принцип «доктрины Эйзенхауэра» в определенном смысле давал ему чрезвычайные права[355].

13 мая, в день переговоров Шамуна с послами ведущих западных держав, Ч. Малик официально обвинил ОАР в организации беспорядков и вмешательстве во внутренние дела Ливана[356], тем не менее процедура применения доктрины требовала согласия конгрессменов.

С начала Ливанского кризиса Вашингтон постоянно апеллировал к мнению официальных Лондона и Парижа. Однако в этих действиях видится не столько попытка заручиться военной поддержкой союзников по НАТО, сколько желание придать своим действиям на Ближнем Востоке оттенок «коллективных» и отражающих союзнический характер взаимоотношений с Великобританией и Францией.

После событий Суэцкого кризиса 1956 г. Дж. Ф. Даллес не был настроен на чрезмерное координирование действий американской стороны с другими странами НАТО. Так, в телеграмме от 13 мая 1958 г., отправленной из Вашингтона в Бейрут, Даллес писал, что ему представляется нецелесообразным участие в грядущей военной операции ВС Франции и Великобритании[357]. Даллес обращал внимание и на то, что с французской стороной вообще нет необходимости вести какие-либо переговоры, так как в стране недавно произошла смена власти, – перестала существовать IV Республика, что ознаменовалось приходом к власти Ш. де Голля. Даллес понимал, что игнорировать мнение официального Лондона невозможно, однако госсекретарь настаивал, чтобы роль английской армии в операции была сведена к минимальной[358]. Такой подход объективно отражал реальное положение вещей в отношениях Вашингтона и Лондона.

В этих условиях президент отдает приказ о начале первой фазы операции в Ливане.

16 мая с военной базы в Неаполе в сторону территориальных вод Ливана начинает двигаться группа военных судов десантирования (BRD – Battalion Landing Team). По оценкам специалистов ОКНШ, суда должны были прибыть в Бейрут к 21 мая, а основная часть группировки – к 22–23 мая[359]. Согласно оперативному плану «Blue Bat» («Синяя летучая мышь»), разработанному адмиралом Арли Бёрком, части ВМФ Великобритании должны прибыть в Бейрут только через сутки после высадки морских пехотинцев США.

Вторая часть плана операции включала высадку в районе Бейрута, укрепление позиций в зоне побережья с дальнейшей перспективой продвижения в глубь материка[360].

Понимая реальные перспективы развития ситуации в Ливане, Вашингтон и Лондон предприняли шаги по интернационализации конфликта под мандатом ООН.

18 мая на совместных переговорах Дж. Ф. Даллеса и С. Ллойда главы внешнеполитических ведомств пришли к соглашению о необходимости передачи «ливанского дела» на обсуждение в ООН[361].