Время перемен

— Потому что мне только что позвонил частный детектив твоего мужа, и признался, что по приказу Морленда начал следить за Ларсом, как только тот вышел из тюрьмы. Он также заявил, что думает, Ларс его раскрыл, но не может быть уверен. Но он отступил. Затем Ларс исчез. У моего приятеля Малка в Денвере есть сын, он работает частным детективом, и Малк в курсе всего этого дерьма. Сын Малка, Ли, помог разобраться с записями и отчетами того следователя. И Ли обнаружил, что парень так больше никогда и не напал на след Ларса, это определенно указывало на то, что Ларс его разоблачил, и парень это понял. Проблема в том, что он облажался по-крупному, и парень это тоже понял. Итак, в отчетах твоему мужу он наплел о слежке за Ларсом, тогда как в убежище Ларса мы обнаружили, что это Ларс следил за тем ослом, и тот осел, явно ничего не подозревая, привел его ко всем членам старой команды. — Многозначительная пауза, а затем он закончил: — И к нам.

— О, нет, — прошептала я.

— О, да, — ответил Курт. — Итак, неосознанно он помог и поспособствовал поджогам и убийствам, и вдобавок ко всему, в течение двух лет твой муж не знал, что человек, нанятый следить за людьми, которые могли стать для тебя угрозой, сам поставил тебя под удар.

— И тебя, — сказала я дрожащим голосом.

— Что? — спросил Курт.

— Он поставил под удар и тебя.

— Кэди, ты жила в особняке. Я — шериф округа Дерби. Меня бы он нашел без всяких проблем. Тебе и твоему мужу, который пошел на все, чтобы быть в курсе любой грозящей тебе опасности, ничего не угрожало. Этот детектив должен был первым понять, что происходит. Не идти на крайние меры, чтобы скрыть свою ошибку, в то же время, связав воедино исчезновение Ларса и то, что члены его старой банды начали дохнуть, как мухи.

Я сжала губы, потому что мне нечего было сказать, бесполезно подтверждать правоту Курта, он и так об этом знал.

Полночь отодвинулась в сторону, прильнув к моим ногам.

Курт посмотрел в темноту, а затем на меня.

— Что ты здесь делаешь?

— Сегодня заседание городского совета, и я подумала, ты здесь будешь, поэтому решила приехать, чтобы узнать, как продвигаются дела с Ларсом.

— Разве Моника тебе не звонит?

— Звонит.

— И разве у тебя нет моего номера?

Был, но сейчас уже нет. Я стерла его из контактов, но могла легко восстановить из сообщений.

— Я его стерла, — призналась я.

Казалось, он стал больше ростом, что заставило Полночь опуститься на четвереньки, когда он раздраженно спросил:

— Зачем тебе делать такую глупость?

— В тот момент я была пьяна.

Его брови сошлись на переносице.

— О чем ты говоришь?

— Это случилось в ночь пожара, когда ты обвинил меня в том, что я имею к этому какое-то отношение, хотя на самом деле это не так.

— Ты не имеешь никакого отношения к пожару, — отрезал он коротко.

— Ларс здесь, чтобы причинить вред мне или тебе, поэтому — имею.

— Не взваливай на плечи не свою вину.

— Трудно этого не делать, когда из-за неправильного решения, принятого мною почти два десятилетия назад, пострадали четыре владельца магазина.

— Прекрати это дерьмо, — прорычал он. — Это пустая трата энергии, потому что поступки другого человека зависят не от тебя. И, полагаю, важно отметить, что я не считал тебя каким-либо образом причастной к пожару.

Нет?

— Ты так выразился.

— Я думал, что с тобой есть кто-то или ты знаешь о ком-то, кто может располагать информацией о пожаре.

— Курт, это и значит, что ты решил, будто я имею какое-то отношение к пожару.

— Нет.

— Очень даже, да.

— Нет, черт возьми.

Как он мог не видеть этого?

— Если бы я что-то знала о пожаре, то не позвонила бы тебе и не сказала, что знаю о нем. Особенно в нетрезвом виде. Как тебе хорошо известно, я много болтаю, когда пьяна. И, кроме того, твое предположение было невероятно оскорбительно.

— Кэди, трудно игнорировать прошлое, и то, что ты оседаешь задницей в Магдалене, а потом отправляешься с какой-то незнакомкой, но по сообщению полиции «неприятной подругой», к своему брату и выводишь его из себя.

— Только потому, что ты не позволяешь прошлому остаться в прошлом, — горячо возразила я, не надеясь, что это станет той возможностью, к которой я стремилась, и риском, на который шла. Но в свою защиту скажу, он очень злопамятный человек!

— Ты права.

Я моргнула.

— Я... права? — попросила я подтверждения.

— Хочешь знать правду…

Я не была уверена, что хочу, но это был не вопрос, потому что он продолжил:

— Мне было приятно, что ты обо мне волнуешься. Достаточно, чтобы напиться, а потом позвонить и выразить свое беспокойство. От этого мне стало хорошо. Вдобавок ко всему, ты была милой и забавной. Я вспомнил, что ты можешь быть очень милой и забавной, а также вспомнил, как сильно мне это нравилось. Но в тот момент мне не понравилось то, что я вспомнил, и, вероятно, подыскивая дерьмовый способ, чтобы бороться с этим чувством, в конце концов, повел себя как мудак.

Я уставилась на него, испугавшись, что стою с открытым ртом.

Однако губы Курта продолжали двигаться.