Время Перемен

Его люди спокойно и основательно обшаривали трупы. Они живы, враг мёртв. Для них всё было хорошо. А капитан хотел взять живым хоть кого-то.

— Записки, амулеты, отметины на теле, про всё мне доложите, если найдёте. Деньги ваши. Как закончите — на телегу их. Поедем в Печальный гарнизон, может, там кто их узнает. Железо не продавайте. Наверняка оно из местного гарнизона.

Рассёдланная лошадь стояла в конюшне графа. Люк, всё ещё на взводе, излишне грубо пихнул спящего конюха:

— Седлай моего коня, живо!

Холоп не промолвил ни слова, сразу кинулся к лошади, хоть и болтало его туда-сюда ото сна.

«Их нанял Клузо, это понятно. Но своими руками, или чужими? Как теперь потянуть за эту нить? Нужно перетряхнуть весь гарнизон — мало ли, что-то, да найдётся? Если они из гарнизона, конечно…

Вдруг я не там ищу? Но искать больше пока негде… Нужно вытянуть эту нить до конца, потом искать следующие, если эта окажется ложной».

— Господин капитан, мы готовы, — прибежал доложить Марио, — Нам выступать?

— Да, я догоню, — он обернулся к конюху, — Ну что ты там копаешься, рохля сонная? Быстрее!

Гарнизон встречал громадными стенами и высокими круглыми башнями. Казалось, этот громадный форт смотрит свысока на все семь дорог, расползающихся от него в разные стороны, подобно гигантским изгибающимся змеям. Массивный, крепкий, стоящий на возвышенности. Из него можно одинаково быстро добраться до всех ключевых точек в долине, чтобы отбить вторжение. А, коли враг пробрался вглубь страны, кусать его отсюда, пока не решит взять эту крепость. Тут-то обычно все и ломали зубы. Начнут осаду — их треплют полки Лемэса. Погонятся за полками — гарнизон бьёт в тыл. И таких по всей стране натыкано столько, чтоб уж наверняка враг в них увяз.

— Да это-ж Рыло, там, в телеге! — сказал часовой у входа напарнику, — Доигрался, пройдоха… Что доложить начальнику гарнизона, кто их привёз?

— Капитан де Куберте, — Люк спешился.

Часовой удивлённо вскинул голову и бегом кинулся через плац. Люк зашёл в ворота, махнул рукой своим людям. Второй часовой стоял по стойке «смирно» и не пытался остановить их.

Солдаты вокруг отвлекались от своих дел, показывали на телегу и шептались. Кто-то небрежно махнул рукой на трупы, мол, висельники, что с них взять?

Крепкий седой сержант, завидев его, выпрямился, два раза ударил древком о брусчатку и поднял алебарду одной рукой:

— Де Куберте!

Капитан узнал его и кивнул.

Ещё один закалённый боец скомандовал кучке солдат:

— Группа, смирно! Равнение налево! Воинское приветствие!

Каждый сжал правый кулак и ударил себя в грудь. Отряд капитана сделал то же на ходу.

И этого сержанта Люк узнал, хоть и имени не вспомнил. Он заглянул в глаза старому солдату:

— Вы помогаете их семьям?

— Да, — ответил солдат хриплым голосом.

Прибежал часовой:

— Полковник де Бюсси велел проводить вас к нему. Людей и телегу оставьте возле пятой казармы, я сейчас покажу…

— Не нужно, — перебил капитан, — Я помню.

— Ах, точно…

— Жак, Тиль, вы знаете, куда идти. А ты возвращайся на пост. Я сам доберусь до кабинета.

Людей вокруг уже не очень интересовали трупы — все смотрели на капитана. Марио и Сильвио, самые молодые из его отряда, глядели по сторонам и удивлялись такому вниманию. Люку некогда было купаться в лучах былой славы — он поспешил к начальнику гарнизона.

В коридоре ему встретился ещё один ветеран:

— Мы ничего не забыли, делаем всё, как был уговор, — выпалил он, как только увидел де Куберте.

— Дождись меня возле пятой, я внесу свою часть.

Каменный коридор с факелами на стенах, ещё пара поворотов, и вот она, та самая дверь.

Часовые отсалютовали ему, один сказал:

— Проходите, полковник ждёт.

Люк отворил дверь и на миг ему померещилось…

Трое старших офицеров пируют за столом, в камине кипит котелок, а рядом двое из личной охраны начальника гарнизона режут солдата. Его солдата… Что тогда сказал ему начальник? «Вы тоже едите своих людей». Люк всадил ему арбалетный болт в горло и только после ответил: «Мы кидаем жребий, а не устраиваем пир».

Это была слишком долгая осада. Когда перебили всех крыс, принялись за птиц, потом за людей. Тянули жребий, тянули время. И выстояли, даже без начальства. Отбили ещё четыре штурма. Люк тогда командовал, с тех пор его и помнили. С тех пор собирали денег семьям тех, кого пришлось съесть. Война — ожидание боя большую часть времени, не сам бой. И иногда это ожидание стократ ужаснее битвы.

— Знаменитый капитан де Куберте, выдержавший самую долгую осаду за всю историю Кантании, — вернул его в реальность начальник гарнизона, — Как получилось, что вы до сих пор капитан?

— Язык мой — враг мой.

— О! Старый маршал всё ещё зол? Ничего, и он не вечен.

— Иногда мне кажется, что маршал ни при чём, это де Крюа удобнее держать меня в капитанах. Целый полк и поручения министра — не думаю, что смог бы делать и то и то.

— Так вы слуга двух господ? Не завидую.

— Я слуга государства и короля. Если того требует долг, послушаюсь и министра.

— Вы здесь по его поручению?

— Да. Охраняю де Прияра.

— Ему что-то угрожает?