Время перемен

– Ты же не пустила меня в ванную, верно?

Стою радом с Евой возле комода и роюсь в пластиковых пакетах в поисках чистого белья и одежды. Ева разгуливает по номеру, завернувшись в полотенце, и швыряет попавшиеся под руку вещи в чемодан. Вторым полотенцем она замотала голову. Дочь в раздражении комкает все подряд, не щадит даже аккуратно сложенную одежду. Так и хочется поставить ее на место, но я вовремя сдерживаюсь. Грязные сапоги на приборном щитке, искомканная чистая одежда – все это делается для того, чтобы затеять со мной ссору.

– Перестань, Ева, – прошу я, заходя за дочерью в ванную.

– Что я должна перестать?

Я складываю чистую одежду на стол и растираю больные колени. Они распухли и стали в три раза толще обычного.

– Перестань паковать вещи. Мы сегодня вечером никуда не поедем.

– Нет, поедем!

– Говорю же, не поедем. Не хочу отправляться в дальний путь в такой поздний час и…

Мою речь прерывает яростный стук в дверь.

– Ева! Ева! Ты здесь? – слышится приглушенный голос.

– Вот черт! – шипит дочь, в отчаянии глядя на дверь.

– Что такое?

– Это Натали.

Хватаю с крючка полотенце и набрасываю на плечи.

– Сейчас же открой дверь! – Вижу свое отражение в зеркале и понимаю, что вид у меня неприличный. Срываю полотенце с плеч и обматываю вокруг талии. Пусть уж лучше будет виден бюстгальтер.

– Нет! – в панике выкрикивает Ева.

– Тогда открою сама. – Я направляюсь к двери, чтобы осуществить угрозу.

– Ева, я же знаю, ты здесь! Слышу твой голос! Открой мне! – рычит Натали и снова стучит в дверь.

Я впускаю Натали в номер, а Ева в испуге закрывает лицо руками.

– Привет, Натали, – здороваюсь я, но Натали, не обращая на меня внимания, проходит мимо.

– Пожалуйста, заходите, – с опозданием приглашаю я.

Натали останавливается возле Евы, которая снова принялась комкать все, что попадается под руку.

– Ты что вытворяешь? – подбоченившись, спрашивает Натали.

– Пакую вещи. – С этими словами Ева направляется в ванную и возвращается с набором всевозможных бутылочек, которые тут же летят в чемодан.

Натали обводит взглядом комнату, замечает разложенную на столе мокрую одежду. Не ускользает от внимания и мой жалкий вид. В смущении опускаю глаза.

– Сегодня ты ушла и бросила без присмотра лошадь. Не подумала о ней позаботиться, – тихим голосом обращается она к Еве.

А та словно не слышит и продолжает швырять в чемодан вещи.

– Понимаю, ты расстроилась, но это не освобождает тебя от обязанностей. И главная обязанность – привести в порядок лошадь и отвести ее на место. Пренебрежительное отношение наездника к лошади недопустимо.

– Джо – не моя лошадь, – огрызается Ева.

– Верно, Джо принадлежит мне. А ты моя ученица, и я доверила его тебе. А ты, поддавшись глупому капризу, ушла и бросила его на произвол судьбы. Твою работу пришлось выполнять другим. Подобное безобразие не должно повториться, ясно?

Ева хватает пластиковый пакет, бросает туда первое, что попалось под руку, и запихивает в чемодан. Понятно, своих вещей не хватило, так она принялась за мои.

– Неужели ты так легко сдаешь позиции? Одно неудачное выступление, и ты устраиваешь истерику!

– Это, Натали, не неудачное выступление, а полный провал.

– Нет, моя милая, ошибаешься. Главное, все остались живы. Может, рассказать тебе о настоящих трагедиях? Спроси у своей матери.

В комнате повисает долгое гнетущее молчание.

– Завтра ты не выступаешь, но на соревнования придешь, чтобы поддержать подруг.

Упрямо вздернув подбородок, Ева с вызовом смотрит на Натали.

– Я все сказала, и больше не собираюсь тратить время на избалованных капризных девчонок. Выбирай: либо придешь в себя, одумаешься и завтра будешь присутствовать на соревновании, либо на обратном пути заберешь свои вещи из Уайлдвуда.

Громко хлопнув дверью, Натали уходит.

Некоторое время Ева смотрит ей вслед, а потом, закрыв лицо руками, падает на краешек кровати и безутешно рыдает.

Подхожу и сажусь рядом. Хочу взять дочь за руки, но она от меня отмахивается, как от назойливой мухи.

– Ах, Ева, успокойся. – Понимаю, что надо выждать время, но мои надежды не оправдываются. Ева буквально захлебывается от рыданий. Не обращая внимания на сопротивление, беру ее голову в ладони и поворачиваю к себе.

Из распухших глаз градом катятся слезы, все тело сотрясается от плача, и Ева, как ни старается, не может восстановить ровное дыхание. Изо рта вырываются хриплые звуки, и мое лицо обдает фонтаном слюны.

– Послушай, Ева, – ласково уговариваю я, – успокойся и возьми себя в руки.

– Натали меня ненавидит!

– Ничего подобного.

– Она меня только что вышвырнула вон!

– Неправда. Натали предоставила тебе право выбора и рассчитывает на твое благоразумие. Сказать по правде, я тоже надеюсь, что у тебя хватит ума поступить правильно.

Не веря своим ушам, Ева в ужасе смотрит на меня.

– Как ты сказала? – Ее голос звенит от обиды. Понимаю: дочь считает меня предательницей.

– Натали права. Ты ведешь себя как капризное дитя. Возьмись наконец за ум.

Некоторое время Ева пребывает в замешательстве, но потом поднимается с места и снова начинает распихивать вещи по чемоданам.

– Немедленно прекрати.

Но дочь будто оглохла.