Время перемен

Джереми не отрываясь смотрит на огонь. Время от времени малыш ударяет кулачком по бортику детского центра, дергает музыкальную игрушку или погремушку, и снова устремляет взгляд на горящий в камине огонь. Кажется, это зрелище завораживает ребенка.

А я рассказываю Мутти о перипетиях, что произошли с Евой.

Мутти молча встает и возвращается с двумя бокалами вина, один из которых предлагается мне. Она пробегает пальцами по пушистой светлой головке младенца и занимает прежнее место.

– Ну, и что дальше?

– Пока не знаю. Не было времени на обдумывание. – Сделав большой глоток, поднимаю бокал и смотрю сквозь него на огонь. Проходя через стекло, лучи света преломляются, и картина приобретает округлую чувственность. Бриллиант в кольце за счет отражения выглядит еще красивее. Не могу им налюбоваться.

– Думаю, надо позвонить в школу и все выяснить. Возможно, Еву снова примут на следующий год, – предлагает Мутти.

– Нет, – грустно качаю головой я. – На ее личное дело страшно смотреть. Так что не трудно догадаться, какой ответ мы получим. Прошлый учебный год она уже потеряла, и если срочно не нанять репетитора, пропадет и этот.

– А ты не хочешь поговорить с Натали и попытаться вернуть Еву к ней?

– Даже не знаю. Сначала надо выяснить, хочет ли этого сама Ева. И потом, в нашей теперешней ситуации, возможно, шестидневное отсутствие дома не пойдет ей на пользу.

– Но если Ева нигде не будет учиться, возникнут серьезные проблемы. Подумай об этом, милая. Если она прекратит тренировки и не пойдет в школу, то чем, скажи на милость, прикажешь ей заниматься? Ничего хорошего ждать не приходится. И тут даже нельзя обвинить одну Еву. При обилии свободного времени она просто не устоит перед множеством соблазнов.

– Да уж, ситуация. – Я в сердцах хлопаю себя по коленям. Джереми в страхе трясет крошечными кулачками и, похоже, вот-вот расплачется. Но, слава богу, быстро успокаивается.

Поднимаюсь с места и медленно, чтобы снова не испугать Джереми, ставлю почти полный стакан на стол.

– Ладно, пойду, поговорю с Евой.

* * *

– Ева! – зову я.

Ева сняла с Флики развязки и вывела из денника. Рядом лежит лиловый пластиковый поддон с предметами для ухода за лошадью. Но Ева в данный момент ими не пользуется. Она ласково поглаживает кобылу по округлым, как у арабской породы, щекам и что-то нашептывает на ухо.

Дочь бросает в мою сторону мимолетный взгляд и тут же отводит глаза в сторону.

Обхожу Флику сзади и глажу по крупу, чтобы кобыла знала о моем присутствии.

– Ты не сказала, что у Фредди родились котята, – обиженно упрекает Ева.

– Прости, не успела.

Ева распрямляет лошади челку и наклоняется, чтобы выбрать нужную щетку. Отойдя от меня на пару шагов, она начинает расчесывать Флику, целиком отдаваясь этому занятию. Кругообразными движениями проводит щеткой по всему туловищу, а затем приглаживает шерсть свободной рукой, пока она не начинает сиять подобно ониксу.

– Так у них уже открылись глазки? – интересуюсь я.

– Пока только у двоих. Остальные еще слепенькие.

– И вся компания по-прежнему обитает на моей кровати?

– Угу.

Долгое время мы молчим, и Ева продолжает расчесывать Флику. Вот она наклоняется и начинает чистить лошадиное брюхо. На мгновение прекращает это занятие и, переложив щетку в другую руку, ощупывает пространство между задних ног кобылы. Проверяет, не надо ли почистить ложбинку между сосков. Когда соски набухают, Флика имеет обыкновение тереться хвостом о стены, деревья и изгороди, при этом вылезают верхние волосы. Хвост Флики – предмет особой гордости дочери, поэтому вымя и промежность лошади всегда находятся в идеальном состоянии. И в этом заключается одно из основных преимуществ кобылы, так как привести в надлежащий вид этот участок тела у мерина или – упаси господь! – жеребца гораздо сложнее.

В конце концов я не выдерживаю и наклоняюсь за длинной расческой.

– Можно помочь? – робко спрашиваю разрешения.

– Конечно, о чем речь, – милостиво соглашается дочь.

В течение нескольких минут в полном молчании тщательно расчесываю Фликин хвост. Уже не осталось ни одного спутанного клубка шерсти, но я продолжаю свое занятие просто ради удовольствия. Несмотря на жесткость, приятно ощущать рукой длинный конский волос, ниспадающий подобно водопаду. Разминаю пальцами гелеобразный лосьон «Ковбой мэджик» и втираю в волосы по всей длине хвоста, который на глазах становится мягче. Неожиданно в голову приходит занимательная мысль. Интересно, догадался ли кто-нибудь сделать из черного конского волоса струны для скрипки? А если нет, то почему?

– Значит, так, – начинаю я и тут же умолкаю, потому что не знаю, как подступиться к волнующей всех нас теме.

– Что ты, мама? – недоумевает Ева, выглядывая из-за спины Флики. Дочь уже чистит лошадь с другой стороны.

– Думаю, нам надо поговорить. Что скажешь?

– О чем?

– О твоей дальнейшей судьбе.

Голова Евы снова скрывается за лошадиным туловищем, и видно только, как мелькает рука со щеткой. Так долго и усердно Флику еще не чистили.

– Хочешь вернуться к Натали?

В ответ – молчание.