Время перемен. Том 2 (СИ)

— Дважды насылали на нас корабли, чтоб город захватить — князь какой-то, и царь ещё. Оба раза латники били нас крепко и занимали город, да потом мы их изводили тихой сапой. Весь город у нас под пятой, мы всех за горло держим: там яд, тут нож, здесь провизию растащим или попортим. Так и выжили их. Оба раза ни с чем уплывали, ну, кто уплывал, конечно. Видно, много народу нагнать сюда никому не под силу, далеко слишком мы ото всех.

— Занятно… Можешь ты показать, как парни твои доспехи носили?

— Выжга, — крикнул Угрюмыч в сторону, — Сюда иди!

К ним подбежал среднего роста мужик и скороговоркой спросил:

— Чё звал, Угрюм, надо чё?

— Напяль кольчугу. Помнишь, какую ты раньше носить пытался?

— Чё это? — засомневался бандит.

— Ну, я прошу, — спокойно ответил Угрюмыч, — Да надень ты, не ссы.

Выжга порылся в ящике, вынул оттуда кольчугу и прямо так, без подстёги, надел её через голову. Она свесилась ниже колена и выглядела, как слишком большое платье на девчонке: длинные рукава, почти закрывающие кисти, бесформенный пояс, всё болтается, волнами идёт.

— Ты в ней так и ходил? — улыбнулся Марк.

— Ага.

— И долго?

— Полдня. Плечи от неё болят, и спина надрывается, словно мешки таскаешь.

— Её ж подвязывать надо, да подпоясывать, и на это сверху надевать, — здоровяк достал подстёгу из соседнего ящика и потряс ею в воздухе, — К тому же, подгонять кольца надобно! Нашёл подстёги? — спросил он у Трома.

— Вот эти, самые большие, нам с тобой.

— Мала.

— Расшить. Эта, поменьше, Олафу.

— Э, не, — протянул моряк, — Это вы сами всё таскайте, мне оно без надобности, налегке привычней.

Тром вскочил, чтобы поставить зарвавшегося бандита на место — да, он сослужил им добрую службу в этой дыре, но перечить вождю, да ещё в таком тоне… Однако, Марк примирительно положил руку ему на плечо и повернулся к их компаньону.

— Олаф, отойдём на пару слов.

Они втроём встали подальше от остальных, и моряк поглядел на громилу:

— Ну?

— У нас пока неплохо получается, — начал Марк, — Мы слушаем тебя там, где тебе виднее, а тут ты послушай нас. Если точно знаешь, что будет драка, доспех лишним не окажется. Поначалу неудобно, но пообвыкнешься. Не нужно носить его весь день. Будешь упражняться в нём с утра вместе с нами, да на драки одевать.

— Не убедил.

— Поверь мне на слово пока. И остальным покажи, что мы — единое целое. Пусть правильная молва о нас идёт. Потерпи, я прошу.

— Ну… лады, — Олаф подошёл к подстёгам и стал надевать одну из них, — Как их носить-то?

Марк долго объяснял Олафу, что где завязывается, показывал, как всё это правильно подогнать, а разбойники Медного молча глазели на них, изредка перешептываясь. Потом горцы собрали всё, что более-менее подходило и направились к местному портному, оттуда — к кузнецу. И везде нужно было подгонять, вымерять, подкалывать, подвязывать. Трому досталась хорошая, но коротковатая кольчуга и нагрудник, который пришлось разогнуть, чтобы он стал шире, но края его всё равно не сходились по бокам. Тогда они сделали новые дырки на ремнях, и он, наконец, сел удобно, хоть и не защищал с боков. Из шлемов были только шишаки, никак не закрывающие лица, но Тром всё одно радовался. После всех примерок и подгонов подшлемники с подстёгами у них забрал портной и обещал, что перешьёт всё до послезавтра. Кузнец же посулил справиться за три дня. Новые доспехи были не чета тем, что он носил раньше, но с ними Тром будто снова обрёл твёрдую землю под ногами. И плевать ему было, что как-то нужно разбираться со всеми этими шлюхами, и он наполнился уверенности — накопят они на корабль и поплывут к себе, чтоб сражаться за свою землю. Сумеют, сдюжат, прорвутся. Так лежал он, глядя в потолок и улыбался, пока Олаф не открыл дверь и не впустил Кривую Эльзу, на что Марк поднялся с кровати и указал ей на грубую деревянную табуретку возле окна.

— И зачем нам кухарка? — спросил вождя Тром.

— Она не всегда была кухаркой, — ответил за него моряк.

— Сказывают, раньше ты была шлюхой, — пробасил Марк, — Может, знаешь, почему столько их ушло из Трёх Кабанов?

— Слухи ходят, хозяин их не бережёт.

— Что это значит?

— Небось, как обычно всё — колотит, да деньги отбирает. Вот и ушли они к тому, кто меньше колотит, да больше платит.

— А скажи-ка нам, Эльза, — вкрадчиво вклинился Олаф, — Что, всех шлюх у вас в городе бьют?

— А как же?

— И тебя лупили?

— Думаешь, откуда кривое плечо у меня? Хозяин дубьём избил, срослось криво, с тех пор в кухарках. Кто такую возьмёт?

— Твоя правда… — моряк задумался, а Эльза, казалось, ещё сильнее скрючилась после этих его слов.

Марк же не перебивал и глядел на Олафа — ждал, что тот скажет.

Но моряк не спешил с выводами:

— Эльза, нам в чужих районах появляться опасно, а ты можешь. Будь добра, прознай у тех, кто сбежал, что не так было. А после уж мы с кабатчиком побеседуем. Как бишь, зовут-то его?

— Гнильцом вроде. Только два-три дня мне надо, раньше не управлюсь.

— Постарайся за два, — шепнул Марк, — Уж мы не обидим.

— Это если Хмель отпустит.

— С Хмелем любой из нас договорится, да вон, хоть Тром, — пожал плечами Олаф.