Время первых

– Надо будет мужественно покончить с собой, – твердо сказал Королев – Для этого твой НАЗ[3] будет укомплектован пистолетом. Ты хорошо понимаешь глубину ответственности этого шага?

– Так точно.

– Вы с Алексеем найдете в себе мужество для такого поступка?

– Да, – уверенно ответил Павел.

Поведение Беляева и его ответ удовлетворили Главного. Но это еще было не все.

– А сам ты, как командир, готов? – плавно подводил он ко второму не менее важному вопросу.

– Так точно.

– Хорошо. Сейчас проверю. Вероятность того, что все пойдет штатно по намеченной программе, на сегодняшний день равна семидесяти процентам. Если еще полгода поработаем в таком же плотном режиме, то сможем подтянуть ее максимум до восьмидесяти. А теперь, Павел Иванович, ответь мне, что будешь делать, если Алексей не сможет вернуться в шлюз?

– Во время тренировок я отрабатывал такую нештатную ситуацию, – кивнул Беляев, – и у нас в итоге все получалось.

– Ну а если вдруг не получится с возвращением – сможешь отстрелить Алексея вместе со шлюзовой камерой?

Прямой и беспощадный вопрос поставил командира экипажа в тупик. Однако, собравшись, он сказал:

– Я уверен в себе. Такого произойти не может.

Помедлив, Королев неожиданно подытожил:

– Что ж, Павел Иванович, я спрашивал о твоей готовности. Не зря спрашивал. К полету ты пока не готов.

После тяжелой минутной паузы Беляев тихо выдавил:

– Если это потребуется сделать для успешного выполнения задания – я попробую.

– Спасибо, – спокойно воспринял его готовность Главный.

И вот теперь на космической орбите ситуация фантастическим образом подвела экипаж к тому, о чем говорил с Павлом Беляевым Сергей Павлович.

Леонов решал одну проблему: как войти в корабль за таявшие минуты отведенного ему Богом времени.

Беляев решал другую: как избежать того, на чем мягко настаивал перед полетом Королев.

* * *

Зажав между ребрами перчаток клапан, Алексей начал стравливать давление. Тонкая струйка воздуха вырвалась из отверстия и мгновенно распылилась по шлюзу в виде серебристого облачка. Стрелка манометра, контролирующего давление внутри скафандра, резко переместилась в красную зону. Скафандр окончательно «сник», заметно уменьшился в объеме, стал более мягок и податлив.

Покончив с клапаном, космонавт пошевелил конечностями. Они плохо, но все же повиновались.

– Дурак, заканчивай свою гимнастику! – рявкнул из корабля Беляев. – У тебя воздуха осталось на тридцать секунд!

Алексей начал разворачиваться в узком пространстве. Скафандр был оборудован ребрами жесткости, и согнуть в нем спину практически не представлялось возможным. Шлюзовая камера хоть и состояла из надувных резиновых цилиндров, но тоже не отличалась мягкостью.

Испытывая невероятное физическое напряжение, Леонов сгруппировался, прижал к себе согнутые в коленях ноги, а руками стал отталкиваться от стенок шлюза. Делал он все это на ощупь, так как глаза заливал пот. К тому же его кульбитам мешал скомканный пятиметровый фал и постоянно попадавшаяся под руку камера…

Испытывая невероятное волнение за друга, Беляев наблюдал за ним через небольшой круглый иллюминатор.

– Черт, я застрял, – запыхавшись, пробормотал Алексей. – Застрял! Не могу продвинуться.

– Соберись, Леш – времени совсем мало.

От напряжения на лбу и висках у него проявились вены. Прекратив двигаться, он попытался успокоить дыхание и собрать в кулак последние силы…

– Вперед, – прошептал он, понимая, что каждый вздох может стать последним.

По миллиметру, не обращая внимания на боль, он согнулся пополам…

«Наверное, я сейчас похож на младенца в утробе матери, – подумал он, медленно разворачиваясь в шлюзе. – Поза – один в один; фал, с точностью повторяющий беспорядочные витки пуповины; теснота…»

Получилось. Он понял это, когда заметил тонкий луч света, проникающий внутрь шлюза из‑за неплотно прикрытого люка.

– Молодец, Леша! – похвалил Беляев. – Ну‑ну, еще немного!..

Просунув руку сквозь мотки фала, Леонов дотянулся до люка и нажал рычаг механизма ручного закрытия.

На пульте управления тотчас загорелось зеленое сигнальное табло «Внешний люк герметичен».

* * *

– Да! Молодец! – воскликнул Павел и кинулся к пульту. – Теперь держись, Леша! Продержись хотя бы минуту!..

Он с невероятной скоростью защелкал тумблерами, приводя в действие систему, заполняющую шлюз воздухом.

Леонов не двигался. Истратив на принудительное закрытие люка последние силы, он старался дышать как можно реже. Легким было все труднее втягивать в себя остатки воздуха. А стрелка манометра, показывавшего давление внутри шлюза, ползла к нужному значению слишком медленно.

– Сейчас, Леша… Еще немного… – будто издалека доносился подбадривающий голос товарища.

Алексей старался не закрывать глаза, но сил не осталось даже на то, чтобы управлять веками. Да и капли пота, все так же катившиеся по лицу, мешали.

Вскоре он почувствовал, что дышать в скафандре больше нечем.

– Нет, Леша, нет! – крикнул Беляев, заметив движение его руки. – Воздуха в шлюзе еще недостаточно!