Время первых

Он начал спешно обшаривать ближайшие снежные сугробы.

– Неужели я ее потерял? – обеспокоенно приговаривал он. – Неужели посеял?.. Вот мудила!..

* * *

– Командир, топливо на пределе, – доложил по СПУ[5] правый летчик.

Маркелов бросил взгляд на топливомер. Керосина действительно оставалось мало – в самый раз долететь до базы.

– Это борт «Два‑шестнадцать», – нажал он на кнопку «радио». – Осмотр центральной части квадрата «62» закончил – объект не обнаружен.

– Понял вас, – ответил Шаталов.

– Прошу добро на завершение поиска. Нам пора на дозаправку…

В разрешении Маркелов не сомневался – малый остаток топлива, равно как и аварийная ситуация на борту всегда оставались самыми весомыми причинами для прекращения любого задания и возвращения на базу.

Посему, ожидая добро, он заранее развернул машину в сторону аэродрома…

* * *

Услышав доклад командира поискового «Ми‑6», Королев подошел к рации.

– Им надо возвращаться, – тихо сказал Шаталов.

– Пусть возвращаются! – не раздумывая, бросил реплику Каманин. – Без топлива от них нет толку. Как бы самих потом не пришлось искать.

– Есть, – потянулся Шаталов к микрофону.

Но Главный перехватил его руку и, взяв микрофон, сам вышел в эфир:

– Двести Шестнадцатый, это – Королев. Сергей Королев. Вас как зовут?

– Майор Маркелов, – растерялся опытный летчик.

Имя Главного конструктора для широкой советской общественности было засекречено. Однако специалисты служб, занятых в обслуживании космоса, его хорошо знали.

– А по имени? – спросил Сергей Павлович.

– Владимир.

– Володя, послушай меня… Где‑то в том районе на деревьях должен быть парашют. Даже не один, а два очень больших и заметных оранжево‑белых купола. Пожалуйста, присмотрись хорошенько. Их трудно не заметить. Слышишь?

– Есть хорошенько присмотреться, – ответил майор и развернул тяжелую машину на обратный курс.

* * *

Шум от летящего где‑то поблизости вертолета усиливался, а Леонов не находил в снегу ракетницу. Он совершенно не мог вспомнить, где именно ее выронил. К тому же поиск затруднял задубевший от холода скафандр, сопротивлявшийся каждому движению тела и конечностей.

– Ну почему все через жопу‑то?! – ругался он, припоминая свой маршрут от края каньона и обшаривая ближайшие к нему сугробы.

– Кажется, нашел, – пробормотал Павел, почти полностью погрузив руку с снег.

– Это точно она?

– Да… – товарищ вынул из снега ракетницу, которая мгновенно примерзла к его ладони.

– Помоги, Леш! Не могу отодрать…

– Погоди, Пашка! Погоди!.. Это ты молодец, что нашел…

Торопливые попытки отогреть металлически части ракетницы, дабы высвободить кожу ладони, ни к чему не привели – оружие следовало постепенно отогревать у костра. Но летящий поблизости вертолет ждать не станет.

– Давай, Паша, сделаем так… – приговаривал Леонов. – Сейчас мы сообща пальнем в воздух, а после я тебе помогу… Сейчас…

Общими усилиями они согнули в локте непослушную руку и направили ракетницу в небо.

Из последних сил Леонов и Беляев удерживали ствол, чтоб единственная ракета ушла не в сторону, а вертикально вверх…

* * *

«Шестерка» выполнила еще один вираж над центральной частью района под номером «62». Все члены экипажа самым тщательным образом осматривали темневшую под вертолетом тайгу. Все искали оранжево‑белый купол – хотя бы один из двух. Ведь об этом попросил лично Сергей Павлович Королев – легенда и основатель советского ракетостроения.

«Ничего страшного, – думал Маркелов, поглядывая на остаток топлива. – Даже если керосина не хватит дотянуть до базы – присядем рядом с трассой – в пятидесяти километрах от аэродрома и вызовем топливозаправщик. В конце‑концов, мы же не ерундой занимаемся, а космонавтов ищем! Наших героев‑космонавтов. Может быть, мы остаемся для них единственной надеждой на спасение…»

Завершив вираж, он выровнял машину и пролетел три‑четыре километра на восток. Там снова встал в вираж и приказал экипажу смотреть в оба…

Безрезультатно. Ни парашютного купола, ни сигнальной ракеты, ни следов от посадки космического корабля.

– Командир, у нас аварийный остаток, – мрачно сообщил правый летчик.

Ему, как и всем остальным членам экипажа, было совестно прекращать поиск.

«Ну, подайте же сигнал, парни!» – взмолился про себя Маркелов.

– При таком раскладе даже до трассы не дотянем – придется в тайгу плюхаться, – пробасил сидевший в носовой стеклянной кабине штурман. – Но вы не робейте, парни, – приободрил он товарищей, – я знаю пару местечек, куда можно упасть…

«Шестерка» закончила вираж и повернула в сторону аэродрома. В эфир полетел доклад:

– Это борт «Два‑шестнадцать». Парашютов и следов посадки спускаемого аппарата не наблюдаем. Сигнала нет. Мы сделали все, что могли. Простите…

* * *

– Пальцы не гнутся, – прошептал Беляев.

– Давай‑давай‑давай… – подбадривал Леонов. – Потихонечку. Ну?..

Сообща они пытались нажать непослушными пальцами на курок…

Не получалось. Ладонь Павла намертво прилипла к металлу рукоятки, он морщился от боли и отчаяния.

Вертолет пролетал немного в стороне. Из‑за густых сосновых крон космонавты не видели его, но отчетливо слышали гул двигателей и равномерное посвистывание лопастей.