Время первых

Все это Алексей отлично понимал. Но леденил душу сам факт того, что лучший друг Павел еще до полета дал согласие отстрелить шлюз вместе с ним – возможно, еще живым и нуждающимся в помощи.

– Я никогда бы этого не сделал, – словно прочитав мысли товарища, прошептал Паша. – Я скорее застрелился бы из этого пистолета, чем вернулся бы на Землю один…

И тут Леонов припомнил, с какой настойчивостью Беляев запрашивал у Земли разрешение на разгерметизацию корабля и как поспешно собирался выйти в шлюз, чтобы оказать помощь. А еще он отчетливо представил, что пришлось пережить в те минуты его товарищу, как молился он о том, чтобы у Алексея все получилось. И какое счастье испытал, когда он – измученный выходом в космос – все‑таки очнулся на борту, избавив его от моральной муки считать себя убийцей.

На душе вновь потеплело. Приказы приказами, а настоящий друг никогда не предаст и в беде не бросит.

– Может, повезет и еще полетаем, – крепче обнял он товарища. – А, Паш? Ты не против?

– Это как Родина прикажет…

Две крохотные фигурки космонавтов сидели, привалившись к своему кораблю, в окружении высоких сосен и елей. Метель усиливалась; на шлемах Павла и Алексея, на плечах, руках и коленках постепенно нарастали шапки снега…

Глава одиннадцатая

СССР; Пермская область – Байконур –

Московская область.

Март 1965 года.

Сотни наземных служб, так или иначе связанных с космосом, следили за полетом «Восхода‑2» и ждали возвращения его экипажа на Землю.

Основные этапы работы по обеспечению посадки космического корабля планировались на следующий день после запуска, то есть девятнадцатого марта 1965 года. Расчетной точкой приземления являлся квадрат, центр которого находился в семнадцати километрах юго‑западнее города Кустанай.

Погода в этом районе была сложной, но летной: десятибалльная облачность с нижним краем в двести метров, слабая дымка, видимость – два километра.

Один из главных участников поисковой операции – новый тяжелый вертолет «Ми‑6» с оранжевой молнией на фюзеляже – взлетел и, набрав высоту сто пятьдесят метров, взял курс на юго‑запад. Через двадцать две минуты полета он вышел в район предполагаемой посадки и встал в круг.

Под вертолетом простиралась ровная степь, сверху белел такой же ровный слой облачности…

Свои районы патрулирования вдоль трассы снижения «Восхода» заняло и звено вертолетов «Ми‑4». Выше за слоем облачности на высотах от тысячи двухсот до двух с половиной тысяч метров кружили самолеты «Ил‑14». Еще выше – на пяти с половиной тысячах – работал в качестве ретранслятора самолет «Ан‑12», обеспечивавший непрерывную связь с места ожидаемой посадки с Командным пунктом.

В расчетное время с командно‑диспетчерского пункта кустанайского аэродрома поступила команда: «Всем оставаться на приеме».

В эфире воцарилось молчание. Все участники поисковой операции ждали появления в наушниках характерных сигналов, подаваемых с борта спускаемого аппарата.

Но эфир удивлял гробовой тишиной.

Вначале отсутствие сигналов соотнесли с временным нахождением спускаемого аппарата в верхних слоях атмосферы. В этот непродолжительный период его окружала раскаленная плазма и связь естественным образом прерывалась. Однако время шло, а Алмазы о себе не напоминали.

Дежурившие в воздухе экипажи беспокойно посматривали на часы. Расчетное время вышло. Секундная стрелка отматывала уже десятый круг сверх установленного рубежа, а в наушниках вместо голосов Беляева и Леонова по‑прежнему присутствовал лишь звуковой фон и слабое потрескивание.

Полезных сигналов не было. От экипажей самолетов, которые могли бы зафиксировать визуальный контакт со спускаемым аппаратом, тоже никакой информации не поступало.

Давящую тишину «взорвал» возглас руководителя зоны поиска:

– Внимание! Всем экипажам на своих высотах немедленно взять курс на аэродром Кустаная! На аэродроме срочно дозаправиться и ждать дальнейших указаний!

– По‑моему, они просто не знают, куда и во сколько приземлится корабль, – проворчал командир «Ми‑6», доворачивая на нужный курс.

* * *

В дальнем гарнизоне все так же шел снег и было холодно. Сугробы выросли настолько, что почти полностью закрыли и без того подслеповатые окна старых деревянных бараков.

В общем коридоре, разделявшем барак на две половины, было холодно, но радиолюбитель выскочил в него в тренировочных шароварах и легкой майке. Подбежав к телефонному аппарату, он схватил трубку и стал накручивать диск, набирая какой‑то номер.

Дверь позади него приоткрылась, в образовавшуюся щель выглянула молодая женщина.

– Ты совсем спятил? – зло спросила она.

– Они сели! – обернувшись и встретившись взглядом с супругой, пояснил мужчина. – Удачно сели. И просят помощи. А за ними не летят, понимаешь?

– Зато за тобой скоро прилетят! И ты сядешь. Тоже очень удачно. Только мне с ребенком помощи просить будет не у кого…

Закончив набор, радиолюбитель слушал гудки и напряженно смотрел в пол.

Супруга сверлила его гневным взором.

– Ну а как ты предлагаешь поступить?.. – оправдываясь, пробормотал он.