– Скоро. Но я там еще не был. Завтра посмотрю. Может, там необходим ремонт. Что у нас на ужин?
– Овощи с дачи, да пожарила котлеты, купленные в магазине…
Роман поморщился – он не любил магазинные полуфабрикаты, но весело произнес:
– Раз котлеты, то давай котлеты.
Когда они заканчивали ужин, пришел отец Лены. Было уже семь вечера, и он пришел рано – на работе он задерживался дольше.
– Папа! Садись ужинать. – Пригласила Лена.
– Это нужно. – Согласился Фотин.
На маленькой кухне всем не хватало места, и Лена распорядилась:
– Дети вы уже поели, чай идите пить в зал.
– Ксюша иди ко мне. – обратился к внучке Фотин. Он обнял ее за плечи и протянул шоколадку.
– Спасибо, дедушка! – ответила радостная Оксана и потянулась поцеловать деда. Он наклонился, и она его поцеловала в щеку.
– А это, Владик, тебе. – Такую же шоколадку он протянул внуку.
– Спасибо. – ответил внук, но деда не целовал за подарок – вырос уже.
Дети ушли в зал, а Фотин присел к столу.
– У тебя есть коньяк? – обратился он к зятю, вместо того, чтобы сразу же перейти к деловому разговору. – Устал сегодня. Знаешь, что едут проверяющие из Киева?
– Знаю. Готовлю бумаги. Есть две бутылки коньяка – молдавский и армянский. Какой будете?
– Молдавский. Армянский сейчас массово подделывают.
Видимо, разговор предстоял серьезный. Роман открыл бутылку молдавского коньяка и налил две рюмки. Лена была равнодушна к спиртному, употребляла изредка и немного. Она поставила перед отцом тарелку с котлетой. Фотин взял рюмку и произнес:
– К чему привела борьба с алкоголизмом? – и сам себе ответил. – меньше пить народ не стал. Все пьет и бормотуху, и одеколон, и ацетон, и другую всякую гадость. Отравили этой борьбой народ. Хорошо, что у нас еще есть что-то приличное… Не прав в этом отношении Горбачев! Не продумал результаты. – он замолк, видимо, не стал намекать на то, где Роман и другие отцы города употребляют нормальный алкоголь. – Ну, выпьем, за все хорошее!
Они выпили. Фотин быстро съел котлету и, наконец, спросил Романа:
– Покажи ордер? – он уже знал, что этот документ у зятя. Видимо, Пикалин успел ему доложить.
Роман открыл дипломат и достал столь дорогую для него бумагу и протянул тестю. Тот внимательно просмотрел документ и протянул обратно Роману.
– Завтра же иди и вселяйся. Не тяни время. Может, у нас очень скоро в области сменится власть.
– Сейчас работы много. Проверка. Знаете сами…
– Отложи все это на второй план, а завтра же возьми ключи, да и надо поменять замки в дверях.
– Пикалин просил вас ему в чем-то помочь…
– Он просит выделить участок земли в десять соток чернозема практически в заповедной зоне. Все оформляет на своего отца, инвалида. Но у него вторая группа инвалидности, не положено таким земля. Но вскоре вопрос будет решен положительно. Поможешь человеку – он поможет тебе. Жизнь такая. – он задумчиво потер подбородок. – а может и тебе взять участок земли?
Роман отрицательно покачал головой. С сельским хозяйством он себя не связывал, да и не любил работать на земле – там много физической работы.
– Ладно, я подумаю, – не дожидаясь его ответа, произнес Фотин. – На тебя нельзя оформлять, тебя многие знают. А вот на Лену можно попробовать. У нее уже не моя фамилия. Но я еще об этом подумаю. Теперь дальше… В этой квартире пропишется на днях моя племянница. Ты ее хорошо знаешь, и будет здесь жить с дочерью.
Роман знал Ларису. Она была в разводе. А тесть пояснил для чего за их семьей останется старая квартира.
– Я хочу открыть дело. Но руководить мне им нельзя. Лариса будет заниматься этим бизнесом. Мы с ней обговорили коммерческие вопросы.
Роман даже несколько был обижен, что Фотин не ввел его раньше в курс дела. И он спросил:
– А что это за бизнес?
– Пока это будет запись и продажа магнитофонных кассет. Одновременно начнем организовывать продажу самих магнитофонов. Но это будет позже. Лариса будет возглавлять это дело. Уже договорились об аренде площадей в Доме Быта.
– А прилично ли нам, коммунистам, этим заниматься?
– Там, где деньги, там все прилично. Прилично жить – это естественное состояние человека. Скоро все займутся предпринимательством. И коммунисты, и диссиденты. Понял?
Это слово «понял», всегда раздражало Романа, но он смолчал.
– Хотелось бы тебя привлечь к этому делу, но пока нельзя.
– Почему пока?
– Кто знает, что будет вскоре. Социализм идет к закату, может, и партия скоро не будет нужна. Ладно, еще много неясного. Поживем, увидим. Пойду домой, завтра много работы.
Фотин попрощался со всеми и ушел. Лена мыла посуду и спросила мужа:
– Я завтра снова уеду на дачу. Ты будешь приезжать ночевать?
– Наверное, нет. Ты слышала наш разговор – едет какая-то комиссия с проверкой, будем все в обкоме сидеть до позднего вечера.
– Знаю, ты ж функционер партии, – едко ответила Лена. – но я рада, что у нас будет новая квартира. Наконец-то ты ее заработал.
– Если бы ты знала, за что я получил квартиру… – произнес Роман, и у него защемило сердце, в предчувствии надвигающихся неприятностей. Но он дальше не стал объяснять. – Посмотрю телевизор и будем спать.