Время подонков: хроника луганской перестройки

– Но мы же с вами говорили, что у нас есть три кандидата на эту должность, для проведения альтернативных выборов?! – перебил его Бурковский.

– Это я знаю. Просто в спешке обсуждения этого вопроса, я не полностью донес вам линию ЦК. Так вот, три месяца дается кандидатам для того, чтобы о них и их будущей деятельности узнали не только коммунисты, но и народ. А коммунисты через три месяца сделают свой выбор.

«Это ж обезглавить обком на три, а может более месяцев, в это самое трудное время! Это ж предательство!» – мелькнуло в голове Семерчука. Но следом подумалось, что может и есть смысл в этом деле – пусть народ лучше узнает своих руководителей.

Пленум закончился и присутствующие разошлись. Семерчук пошел в свой кабинет. От предыдущего состава агитационно-пропагандистского отдела осталось вместе с ним четыре человека, а раньше было – двенадцать. Роман сел за стол и стал перебирать бумаги. Читать их, тем более вникать в их смысл, ему не хотелось.

А в это время, в кабинете первого секретаря сидели двое – бывший первый секретарь обкома Поляков и секретарь ЦК Енченко. Разговор шел в нормальном тоне, без всяких вскриков и надрывов. Конечно, Полякову было обидно, что его сняли с должности по политическим соображениям, но эту, плохо скрываемую обиду, он не выражал ни лицом, ни словами. Енченко, будто извиняясь, говорил:

– Понимаете – новые условия. Украина пробуждается, а вы в Донбассе не хотите даже видеть этого пробуждения…

Его перебил Поляков. Раньше бы он такого бы не сделал, а сейчас – нечего терять:

– Хотите сказать, что украинский национализм побеждает?

– Я бы так не сказал, но он набрал силу.

– Вижу. Ивашко убрали только потому, что он был против национализма – он же из Харькова. Поставили другого первого секретаря, который из Львова…

– Не совсем правильно вы трактуете эти назначения – теперь перебил Полякова Енченко, – Ивашко не удовлетворял Горбачева, и он его взял на должность своего заместителя, чтобы тот не мешал расцвету наций на Украине. Это я коротко объясняю…

– Вы ж тоже родом с западной Украины? – утверждающе-вопросительно упавшим голосом спросил Поляков. Он хорошо знал, откуда родом Енченко, но вопрос как-то вырвался сам собой.

Енченко недовольно нахмурился:

– Для коммуниста, как и для украинца, не имеет значение место рождения. Главное – убеждения… – На некоторое время разговор прервался, никто не пытался его возобновить и, наконец, Енченко произнес, – на какую работу вас направить? Хотите на дипломатическую?

Поляков, склонив лысую голову к столу, вроде бы задумался над этим вопросом, потом медленно произнес:

– Не хочу на дипломатическую работу. Моя родина – Донбасс и я останусь здесь.

– А есть в области достойное место для вас? Я не в курсе этого вопроса…

– Есть. Должность начальника пожарной охраны области. Если не будете возражать…

Енченко, широко распахнул руки, довольный тем, что эта щекотливая проблема трудоустройства бывшего первого секретаря решена самим им.

– Не будем возражать. А теперь не мешало бы пообедать.

В обкоме столовую ликвидировали, и остался только буфет. Поляков понял намек Енченко, что нужно пообедать в ресторане, но не стал его предлагать.

– Пойдем-те в буфет. Там есть горячие блюда.

И Енченко, внутренне недовольный таким приглашением на обед, тем не менее, пошел вместе с Поляковым в буфет.

2

Дом был построен. Роман уже самостоятельно ездил на собственных «Жигулях» – вроде бы все было нормально в личной жизни. Правда, Лена периодически не совсем ласково и по-доброму относилась к мужу, но это было временами, когда у нее не было работы. А так Лена с удовольствием занималась подготовкой огорода при новом доме к весне, и эта работа приносила ей удовольствие. Дети росли и радовали своим поведением и оценками родителей. Владик должен был поступать в университет в Москве. Дедушка хотел, чтобы он стал экономистом, но учитывая его очень хорошие математические способности, решили – пусть поступает Московский университет на прикладную математику.

Тесть с отцом Романа задумали создать собственный банк. Благо государство давало деньги, – так называемый, первоначальный капитал, который надо было отдавать, как минимум через пять лет. Инфляция была налицо, и отдавать по кредиту пришлось бы номинальную сумму, которая должна стать через пять лет намного меньше, даже, копеечной. Но дела с созданием банка продвигались очень туго, что злило тестя.

Сказать, что с сокращением штата обкома, работы прибавилось – нельзя, меньше стало документов, идущих сверху и снизу, меньше стало отчетов. Ликвидировали в городе Ленинский райком партии, а его новое здание отдали под станцию «Скорой помощи». Этот партийный подарок по-доброму оценили луганчане. Надо было передавать городу и другие здания, принадлежавшие партии, но с этим вопросом почему-то тянули. Вообще-то в этом году стал часто подниматься вопрос о партийном имуществе – кому оно должно принадлежать, но окончательного решения так и не приняли.