Время предательства

В кабинете повсюду лежали книги и папки. Наверное, в былые времена кабинет был удобным, даже уютным. Тут стояли два стула, книжные шкафы, имелся камин. Однако теперь помещение выглядело запущенным. Заполненным, но пустым.

– Это должно быть здесь. – Священник указал на шкаф у окна, положил на стол ключ и вышел.

– Merci, mon père[58], – сказал ему вслед Гамаш, закрыл дверь, включил лампу на столе, снял куртку и принялся за работу.

Старший суперинтендант Франкёр передал бумагу своему компаньону по ланчу. Тот прочитал ее и положил на стол возле фарфоровой тарелки с теплой булочкой. Рядом с ножом чистого серебра лежал завиток из сливочного масла.

– И что, по-вашему, это значит? – спросил собеседник Франкёра.

Голос его, как обычно, был теплым, дружелюбным, ровным. Он никогда не звучал взволнованно, и очень редко – сердито.

Франкёр с трудом сдержал улыбку. Этого человека, в отличие от Тесье, не обманула неловкая попытка Гамаша сбить их с толку.

– Он подозревает, что его кабинет на прослушке, – сказал Франкёр. Он был голоден, но не осмеливался отвлекать внимание своего собеседника. – Это, – он кивнул на бумагу, лежащую на льняной скатерти, – предназначалось для нас.

– Я согласен. Но что дальше? Он подает в отставку или нет? Что он хочет до нас донести? Что это? – Человек постучал пальцем по бумаге. – Признание поражения или обман?

– Откровенно говоря, сэр, я думаю, это не имеет значения.

Собеседник Франкёра посмотрел на него заинтересованным взглядом. Любопытным.

– Продолжайте.

– Мы очень близки к цели. Поначалу казалось, что разобраться с той женщиной будет нелегко…

– Под «разобраться» вы имеете в виду сбросить Одри Вильнёв с моста Шамплейна, – перебил его человек. – Проблема, которую вы с Тесье и создали.

Франкёр позволил себе слегка улыбнуться:

– Нет, сэр. Проблему создала она сама, выйдя за рамки своих полномочий.

Он промолчал о том, что она вообще не должна была найти эту информацию. Однако нашла. Знание может быть не только силой, оно еще и взрывоопасно.

– Мы не допустили утечки информации, – сказал Франкёр. – Она никому ничего не успела сказать.

– Но что-то она все же сказала, – заметил его собеседник. – Нам еще повезло, что она пошла к своему начальнику, который сразу же сообщил нам. Все могло закончиться катастрофой.

Использование этого слова показалось Франкёру занятным и ироничным в свете грядущих событий.

– И мы уверены, что она не рассказала никому другому?

– Сейчас это уже вышло бы наружу, – ответил Франкёр.

– Не слишком утешительно.

– Она даже толком не поняла, что нашла, – сказал Франкёр.

– Нет, Сильвен. Поняла, но не могла поверить в это.

Вместо гнева Франкёр увидел на лице своего собеседника удовлетворение. И сам испытал легкое возбуждение.

Они рассчитывали на две вещи: на свою способность скрывать происходящее и на то, что, даже если их планы окажутся раскрыты, к ним отнесутся как к чему-то немыслимому. Невероятному.

– На файлах Одри Вильнёв были тут же записаны другие, ее машина вычищена, дом обыскан, – сказал Франкёр. – Все, что хоть отдаленно могло быть связано с нашим делом, исчезло.

– Кроме нее самой. Ее тело было обнаружено. Тесье и его люди не сумели добросить его до воды. Нужно очень постараться, чтобы промахнуться по такой крупной мишени, как Святой Лаврентий. У них что, проблемы с прицеливанием?

Франкёр огляделся. Они были одни в зале, только телохранители сгрудились у дверей. Увидеть их никто не мог. Записать разговор – тоже. Никто не мог их подслушать. И все же Франкёр понизил голос. Не до шепота – иначе это было бы слишком похоже на заговор, – но до благоразумного уровня.

– Все обернулось наилучшим образом, – сказал Франкёр. – Ее смерть считается самоубийством, но тот факт, что тело обнаружили под мостом, позволил Тесье и его людям тоже спуститься туда. И никто их ни о чем не спросил. Это знак свыше.

Собеседник Франкёра поднял брови и улыбнулся.

Это было привлекательное, почти мальчишеское выражение. Его лицо носило слишком сильный отпечаток его характера и его пороков, чтобы проявлять искренние чувства. В его голосе слышалась некоторая грубоватость, отчего сказанные им слова всегда звучали веско. Его костюмы, хотя и скроенные на заказ, сидели на нем чуть небрежно, отчего он выглядел одновременно и как руководитель высшего уровня, и как человек из народа.

Один из нас – для всех нас.

Сильвен Франкёр мало кем восхищался. Лишь немногие из тех, кого он встречал, не вызывали у него отвращения. И этот человек принадлежал к числу немногих. Они знали друг друга больше тридцати лет. Познакомились молодыми людьми, и каждый поднялся в своей области.

Компаньон Франкёра по ланчу разрезал пополам и намазал маслом теплую булочку.

Франкёр знал, что восхождение его собеседника не было легким. Но оно состоялось. От незаметного работника на плотине залива Джеймс до одного из самых влиятельных людей в Квебеке.

В первую очередь он стремился к власти. К созданию рычагов влияния. Использованию их. Изъятию у других.

– Вы хотите сказать, что Господь на нашей стороне? – спросил его собеседник, явно забавляясь.