Время просить прощения

Альберт, который и появился тут первым, ушел, а наглый, с красными от крови руками Ульрих приказал мне отвернуться и встать на колени. Опасаясь, я поглядывал через плечо. Хоть и понимал, что все равно убьют, а все же трясся, как лист на ветру. Удар прикладом между лопаток вышел у немца сильным и резким. Естественно, увернуться я не успел, и сильная боль прокатилась по спине. Так как я стоял на коленях возле стены, то впечатался в нее головой, разбив еще и нос. На краю сознания я заметил движение в дверном проеме, куда недавно ушел мой напарник, но больше ничего не разглядел, потерял сознание. Удар немца был очень сильным.

…Когда меня привели в чувство, я ожидал чего угодно, но не склонившегося надо мной напарника, хлещущего меня по щекам. Ужасно болело в груди и спине, дышать было больно так, что резало все тело и кашель выворачивал наизнанку.

– Братух, давай уже, вставай! – как-то даже умоляюще бормотал напарник. – Немцев нет, но могут прийти, ты мне нужен.

– Я слышал, что они отправили одного за подмогой… – прошептал я в ответ.

– Ты по-ихнему разумеешь? – даже удивился боец.

– Да, немного понимаю, – ответил я.

Ну, не говорить же ему, что я на нем как на русском шпарю. Спросят еще, откуда такие знания. Вон, даже немец удивился моему произношению, ни разу не переспрашивал, пока говорили. Кстати, а где немцы?

Скосив взгляд и начиная подниматься, увидел тела на полу. Двое, у обоих на груди рваные следы, от пуль, скорее всего. Когда я поднялся, меня мотнуло, но напарник поддержал, не дав завалиться, прислонил к стене. Затем я разглядел и третьего, тот лежал на ступенях лестницы, ведущей вниз. Спина сильно болела, да и разбитый нос зудел. Стою скрючившись и думаю над тем, что произошло.

– Ты где пропадал так долго? Фашисты наших внизу убили, меня почему-то только ударили…

– Обошел левое крыло, немцев нет, но комнат много, пока все обошел, время и ушло. Вернулся, а тут тебя бьют как раз. Хорошо, что у меня автомат, а не винтарь, всех положил одной очередью. Бери себе тоже, вон, фрицевский валяется. Я пока документы соберу. Надо дать нашим знать, дом большой, в этом грохоте могли и не услышать нашу стрельбу. Наверху наш наблюдатель сидит, но наверняка ничего не заметил. Как фрицы так тихо подкрались? И, собаки, опытные какие! Вон тот, что тебя бил, унтер-офицер, сержант по-нашему. Я посмотрел внизу, наших ножами изрезали, а у этого все руки в крови, наверняка он и резал, сука. Ну ничего, сейчас уже на том свете, со своими богами общается… – Напарник улыбнулся, а мне стало жутко.

– Не знаю, как они так прошли, но то, что никто их не видел, факт, – пожал я плечами и вновь скрючился, любое движение причиняет боль. Сильно же мне влепили, до сих пор болит все.

– Ты сам-то чего не стрелял?

Вот черт, я уж думал, не спросит, надо что-то соврать.

– Не успел с предохранителя снять, немец как-то быстро выбил у меня винтовку… – растерянно ответил я и повесил голову.

– Балда ты, кто ж им пользуется во время штурма? Хотя он тебе, скорее всего, жизнь спас, – внезапно изменил тональность в голосе напарник, – если бы ты выстрелил в первого, тебя бы остальные убили сразу. Так что, может, и к лучшему. Фрицы еще что-нибудь говорили?

– Тому, кто убежал за подкреплением, приказали вести взвод и вызвать огнеметчиков.

– Хреново дело, эти суки нас выжгут отсюда на раз-два.

– Ты их видел? – с интересом спросил я.

– Да приходилось уже. Увидишь такого, с большим баллоном за спиной, сразу стреляй, не то он тебя спалит к чертям. Меня Иваном зовут, фамилия Федоров. – Парень протянул руку. Крепкое рукопожатие, смелый и сильный он, сразу видно. Такие в компаниях часто самые заводилы.

– Сева, – в ответ сказал я, – Сева Молодцов.

– Давай так, – чуть подумав, решительно произнес Иван, – ты дуй наверх, найдешь там нашего лейтенанта. Сообщи ему все, что ты мне рассказал. Не говори, что тебя чуть не спеленали, лишнее это. Понял?

– А как я этого лейтенанта узнаю? – Вот же глупый вопрос, но я реально не знал.

– Ты что, с луны свалился? – аж обалдел Ваня.

– Слушай, меня взрывом оглушило недавно, плохо соображаю теперь…

– Контуженый, что ли? Понятно, – выдохнул, протянув последнее слово Иван. – Нас сюда вел лейтенант, такой, щуплый, с наганом в руке был, видел?

– Это который речь толкал? – брякнул я.

– В смысле?

– Ну, говорил о том, что надо бить врага и защищать город, – попытался выкрутиться я.

– Ага. Он же нас с тобой тут и поставил. Вот его и ищи. Там, наверху, – Ваня указал в потолок, – любого нашего увидишь, у него и спроси. Скажи, очень срочно. Пусть лейтенант ко мне подмогу пошлет, пулеметчика лучше, а то не удержу я один взвод немцев!

Я побежал по лестнице наверх, хотя давалось это не просто, после удара немца болела спина и дышал я с трудом. За спиной винтовка висела, а в руках был немецкий автомат, которые не добавляли мне легкости. Черт, надо было попросить Ивана показать, как им пользоваться, думаю, не удивился бы он, все же оружие-то не наше, немецкое. Поднявшись на второй этаж, никого не увидел, куда бежать дальше, не знал, поэтому начал кричать: