Время просить прощения

– Назад, в пролом, зайдем через улицу, здесь нас сожгут сейчас! – командует командир.

Ага, думаете, я знаю, куда идти? Тут не видно ничего!!!

Лежал я возле стены коридора, в стороне от дверного проема, наши где-то слева сзади. Выстрелов уже нет, но слышатся на лестнице, видимо, уже сверху наши спустились и ведут бой. Прошла, наверное, пара минут после указания командира, а я только сообразил, зачем он говорил о выходе на улицу.

В коридор, где я находился, ворвалась струя огня. Меня обдало жаром, но не задело, все же я был несколько в стороне. Я только сильнее вжался в стену, мечтая ее проткнуть и вывалиться наружу. Огнеметчик не стал тратить топливо на долгий залп, жарил несколько секунд. Гореть тут было нечему, одни стены, поэтому пожара я не боялся, а вот дышать стало в разы труднее.

В этот момент слышу стрельбу. Наши, что ли? Затем понеслись команды на немецком, крики на этом же языке и опять стрельба. Затем что-то гулко хлопнуло, с потолка посыпались крошки бетона, а в проем вновь ворвалось пламя. На этот раз оно было слабым, как будто целили не сюда, но я продолжал лежать.

– Раненых собрать, приготовить к эвакуации на берег, живо всем! – слышу снаружи, и меня наконец отпускает.

Встаю, пытаюсь отряхнуться, заодно проверяя, не зацепило ли меня. Вроде все хорошо, спина как болела, так и болит, да еще рукой ударился, когда падал, а так ничего, нос вроде меньше зудит сейчас, только не дышит совсем.

– Ты что тут делал?! – вдруг появившийся лейтенант посмотрел на меня.

– Н-ничего, – слегка запинаюсь я.

– Вот именно, ничего! Пока твои товарищи жизнями рисковали, ты тут отсиживался!

– Да вы как закричали, что назад надо, я туда, а из дверей огонь…

– И чего, обгадился, что ли? – словно желая меня поддеть, продолжает командир, но вроде как уже не злится.

– Н-нет, просто испугался…

– Вы только посмотрите, каких к нам в гвардейскую дивизию нынче новобранцев набирают! – крикнул он громко, обращаясь к другим солдатам, которые тоже входили в коридор. Был среди них и Иван.

– Ну, ты живой, Сева? – подошел напарник ко мне.

– Да, – ответил я и виновато опустил глаза.

– Ладно, успокойся. Первый бой у тебя?

Я кивнул.

– Покажу, как и что, когда поспокойнее будет. Пошли.

Но едва мы вышли обратно на лестницу, лейтенант еще не успел отдать новые распоряжения, как что-то с грохотом ударило в дом, сотрясая его. Взрыв был сильным, а главное, не одним. Уши заложило, где-то рядом упал такой кусок стены, что если бы попал в меня, раздавил бы, как лягушку. Но и крошка, падающая сверху, причиняла некоторую боль.

– Из орудий бьют, все из дома, в окно, скорее! – слышу приказ командира.

Иван тут как тут, подталкивает меня к окну, через которое мы сюда сегодня и проникли.

– Давай, Севка, быстрее!

Отбегать далеко не пришлось. Едва оказался на улице, увидел, как бойцы просто залегают под стенами дома. Присоединяюсь к ним.

Что же, в кои-то веки все идет не так плохо, как раньше. Я вроде даже в коллектив влился, только боюсь пока всего на свете, а так ничего.

Ух! Чего-то грохнуло совсем уж близко и гром ко.

– Это что так долбануло? – спросил я, как только шум разрыва затих. Спрашивал у Вани, он рядом находится.

– Гаубица, наверное, у фрицев много всего, – многозначительно ответил мой новый приятель.

Да уж, немцы! У нас, бойцов Красной Армии, вообще, погляжу, ничего нет. Максимум автоматы, да и то мало. Вон тот, что мне Иван дал, немецкий, уже командир отжал. У него самого только пистолет был, вот и забрал у меня под предлогом, что я не умею им пользоваться. Опять таскаюсь с винтовкой. Она такая здоровая и тяжелая, аж руки оттягивает.

– Приготовиться вернуться в дом, немцы наверняка подтянулись, можем встретиться прямо на лестнице. Молодцов, Федоров!

– Здесь! – ответил и за меня Иван.

– Берете на себя парадный вход, тот, где наших парней убили. Смотрите в оба, стреляйте сразу, если что. По выстрелам поймем и придем на помощь!

– Товарищ лейтенант, а как же крыло, где дыра?

– Там тоже поставим людей. Я уже отослал вестового с просьбой помочь людьми, скоро прибудут еще бойцы, станет легче. Все, вперед ребята.

Вновь, громыхая грязными сапогами, мы лезем в оконный проем. Пока все тихо, немцев не видно. Иван сразу увлекает меня вниз по лестнице. Идет осторожно, поглядывая вперед из-за стены.

– Смотри, Севка, парни наши прямо тут сидели, поэтому и не видели, как к ним враги подошли. Ты сиди тут, а я выйду. Вон, видишь груда кирпичей?

– Ага, – киваю я.

– Я за ней сяду. Ты смотри вперед, по улице, из глубины парадной тебя не видно будет, а они у тебя как на ладони. Я же по сторонам буду глазеть. Если увидишь кого, сразу дай знать. Можешь крикнуть, ничего страшного.

– А если ты увидишь?

– Если увижу я, ты сразу поймешь, – смеется парень. – Главное, мне отсюда будет видно угол дома, который подорван, незаметно вряд ли смогут к нам пробраться. Все, смотри в оба, я пошел.

Где-то через полчаса ожиданий (а все было тихо, к моей несказанной радости) где-то на улице слева началась стрельба. Стреляли много, по звуку – автоматы или даже пулеметы, уж больно трескотня стояла сильная.