Время просить прощения

Улица, как и говорил ранее, была неширокой, но из-за наличия развалин мы становились прекрасной мишенью для противника. Посмотрел, как солдаты идут, пригнувшись, и сам согнулся.

Пробираться было тяжело, стер ногу, хотя вроде проверял портянки, поэтому чуть прихрамывал, боли пока не было, просто неудобно. Вместе с заходом солнца стало заметно холоднее. У меня под гимнастеркой только белье нательное, выдали бы хоть что потеплее, ночью-то, думаю, еще холоднее будет. Вспомнил, что у меня вообще-то шинель есть, но видя, что их никто не надевал, не стал и сам. Толстая она, сырая и тяжелая, в ней и не повернешься, если надо будет быстро.

Пока мы медленно переваливались через кучи мусора, битого кирпича и досок с бревнами, слышавшаяся впереди стрельба стала отчетливее. Впереди, если посмотреть над разрушенными домами, стояло зарево. Горит что-то, причем нехило так.

Когда поступил приказ по цепочке об остановке, я также передал его назад, как и мне передали. Бой шел совсем рядом, иногда даже мелькали искры от пуль. Позже мне расскажут, что это трассирующие пули, пока я не знал этого.

– Так, не стоять, не ложиться, броском вперед, всего ничего осталось, – распоряжался командир, а все молча внимали.

Видно, все плохо. Зато, когда выскочили из домов и оказались на открытой местности, по которой предстояло бежать, обалдел от увиденного. Впереди виднелось здание из кирпича. Как смог разглядеть? Тут от стрельбы и пожаров было светлее, чем днем. Сразу увидел, что откуда-то справа по зданию стреляют из множества стволов, из дома также отвечают, но редко. Видно, что людей в здании вокзала мало, да и с нами не больше будет. Интересно, а как же рота, что якобы шла по соседней улице?

Бежали через небольшую площадь почти толпой, когда осталось метров двадцать, я чуть не упал, увидев немцев. Они были настолько близко, что я даже заорать не успел, получив толчок в бок, призывающий повернуть.

– Дави их, ребята!

С нашей стороны зазвучали частые выстрелы, немцы среагировали мгновенно, и нам поплохело сразу. Мы – на открытом месте, а немцы укрываются кто где, одни – за вагонами, другие лежат за железнодорожной насыпью, третьи за забором прячутся. Но все стреляют в нас. А командир запретил нам ложиться, орет, что нужно вперед двигаться. Сдурел, что ли?

– Севка, стреляй, стреляй! – орет рядом Ванька, сыплющий очередями в сторону немцев.

«Еще не хватало мне разборок с командиром», – подумал я и, подняв винтовку, выстрелил. Куда? Да кто его знает, куда-то, думаю, в небо. Ну, боюсь я в людей стрелять, боюсь… Что мне делать?

Винтовка сильно ударила в плечо, а еще руки как-то обмякли, тяжелая она, зараза. Как показывал Иван, дернул затвор, увидел, как вылетела гильза. Нужно еще стрелять, а то и правда заклюют потом. Выпустил я пять пуль и стал шарить по карманам в надежде найти еще. А, они же на ремне, в этих, как его, подсумках! Достал пачку, пять штук, скрепленные вместе. Вспоминая последовательность перезарядки, как Ванька учил, довольно быстро умудрился воткнуть их и закрыть затвор.

Тем временем стрельба немного поутихла, и поступил новый приказ, бежать к зданию вокзала. Все бегом, все бегом! Надоело – жуть как. Это вам не на фитнесе бегать, с таким весом в руках, на поясе и в мешке даже просто пройти сотню метров тяжко, не только бегать, а уж о «шикарной» обуви, что у нас на ногах, я и вовсе промолчу. А еще ведь и бой идет. Подняв глаза, на подходе к зданию вокзала увидел, как из окон то и дело кто-то стреляет. Мы подходили сзади, поврежденное, но еще целое здание вокзала нас прикрывало, поэтому прошли. Пахло вокруг страшно. Тут и дым, и что-то из горюче-смазочных материалов тлеет и воняет, и, простите, дерьмом кое-где тащит так, что мало не покажется. Все ароматы Родины в одном флаконе.

Войти в здание получилось довольно легко, как и говорил, с этой стороны подходы не простреливались немцами. Внутри царили хаос и разруха. Даже отдаленно ничто не напоминало о том, что в этом здании был железнодорожный вокзал. С таким же успехом здесь могла быть больница, небольшая школа или еще что-либо.

Внутри Иван махнул рукой, призывая бежать за ним. Я покорно плетусь следом, не хватало еще заблудиться здесь. Здание не очень большое, местами разрушено, хочется укрыться где-нибудь, а лучше и вовсе свалить подальше. Но мест, где можно хотя бы затихариться на время, не так много.

Одновременно с нашим приходом начинается новая атака противника. Все в движении. То тут, то там попадаются бойцы, они падают, перекатываются, стреляют, кидают гранаты, прижимаются к полу, к стенам, когда рядом что-то взрывается. Кирпичное крошево, щепки от деревянных конструкций летают произвольно, то и дело цепляя кого-нибудь на своем пути. Стою в проломе, кажется, сейчас это единственное место, куда ничего не залетает, так нет, пробегающий мимо солдат грубо отталкивает меня.

– Чего встал, раззява? Уйди с дороги, только мешаешь! – огрызается солдат, я послушно сдвигаюсь в сторону, освобождая проход.