Время просить прощения

– Товарищ старшина, бензину бы слить с мотоцикла… – задумчиво произнес я.

– Зачем? – не понял старшина.

– Ну, вдруг костер разводить, а дрова сырые…

– Молодец, найди у фрицев фляжку и сливай!

– На держи, – один из парней, кто обшаривал трупы, подал мне немецкую флягу.

Я без затей свернул с нее крышку и вылил содержимое.

– Блин, там же водка была! – взвыл еще один боец, он, кстати, по виду как раз любитель горячительного.

– Отставить, водка сейчас не нужна, а бензин пригодится. Работай боец! – Это уже мне.

Затарились мы неплохо, уже хотели уходить, как вспомнили о недобитом немце. Просто тот неожиданно завозился, очухиваясь, а боец, что стоял рядом, увидел и, подпрыгнув, заорал:

– Покойник встает!

– Дурья твоя башка, какой покойник, я его просто прикладом приголубил, вот и очнулся. Добей его.

– Я? – со страхом в голосе, ответил парень.

– А что, жалко?

– Ну, он же без оружия…

– Так дай ему оружие, он тебя быстро шлепнет. Ладно, сам сделаю, уходим.

Старшина молча, прямо на моих глазах подошел к фашисту и, вынув тесак, что недавно был прицеплен к немецкому карабину, воткнул ему в грудь. Было ли мне противно или страшно? Да нет, как-то спокойно стало, все-таки именно этот фриц меня тогда и убил. Я совершенно спокойно досмотрел все действие, включая дрыганье ног врага, и пошел прочь. Чувство какой-либо жалости даже мимо не пролетело.

Бежали по лесу мы долго, забрались в такую глухомань, что еле пробирались уже. Старшина скомандовал привал, и все упали. Развести огонь сил не было, стали пить и есть немецкие харчи. Было там, кстати, совсем немного, если на всех разделить, но хоть что-то. Особенно пить хотелось.

– Так, Воронин, обойди округу, метров на триста. Я вижу много следов звериных повсюду, скорее всего, где-то ручей есть. Ясно?

– Ясно, – чуть обиженно, что ли, произнес худой парнишка лет восемнадцати на вид. Короткий ежик светлых волос едва пробивается, наверное, недавно только призвали. У меня, кстати, волосы длиннее будут, отросли, а у старшины – лысина.

– Молодцов, давай костер. Если ручей найдет, портянки постирать, подмыться, а уже не жарко.

– Хорошо, – ответил я и пошел за дровами.

Ходить далеко не пришлось, много, знаете ли, в лесу дров. Сухостоя разнокалиберного насобирал быстро и притащив в лагерь, начал складывать костер.

– Тут можно без опаски жечь, вокруг елки высоченные, вековые, с воздуха дым не заметят, рассеется, а уж с земли и подавно. Тут на десять метров глядишь – и уже ничего не видать, – поучительным тоном произнес старшина.

– Товарищ старшина, разрешите вопрос? – спросил я, подойдя к нему поближе.

– Спрашивай.

– А где вы так немцев бить научились?

– Ну, немцев-то как раз и не умел, а вот узкоглазых, тех да, пришлось научиться. На Халхин-Голе воевал, слыхал?

– Ну, конечно, в Азии это.

– Вот. Там меня ранили чуток, на финскую не попал. Вот здесь теперь, с вами кувыркаться придется. Ты мне ответь, боец, ты ведь не из нашей части, так?

– Если бы я знал вообще, из какой я части, – закрыл я глаза. – Я очнулся только, когда меня бойцы будили. Ничего не помню, башка гудит, весь в дерьме. Где я был, кто я, ничего не знаю.

– Ворот у тебя был в крови, скорее всего, контузило, могло и память отбить. Ты в документах-то посмотри, там ведь должна быть часть указана.

– Точно, указана, только я убей не могу вспомнить, что значат эти цифры.

– Дай, гляну, может, знакомое что-то?

Я передал свои бумаги старшине. Раньше он меня называл по фамилии, которой я сам представился.

– Так ты у соседей был. Вместе с нами на позиции выдвигался один батальон из вашего полка. Значит, где-то рядом воевали, вот и встретились. Ладно, бумаги береги, а то проблем будет, если потеряешь, запаришься разгребать.

Старшина как будто успокоился, проверив мои документы. Конечно, его волновало то, откуда я взялся, остальных-то он знал.

Боец Воронин нашел воду, правда, далековато, поэтому решили костер потушить, пока небольшой был, и переместиться ближе к ручью.

Интересно, а сколько так сидеть будем? Ну, просохнем, отогреемся и отдохнем, а дальше как? Вот так прямо и спросил у старшины.

– Нужно привести себя в порядок, сообразить как-то, где мы и куда идти, жаль карты нет… – объяснял старшина.

– А немецкая, что, не подойдет? – спросил я, потому как в мотоцикле я ее нашел.

– Какая немецкая? – аж подпрыгнул старшина.

– Ну, в мотоцикле была…

– Где она? – аж вскричал старшина.

– Да вот, – я пододвинул немецкий ранец, что взял себе, и достал из него карту, сложенную в непромокаемый пакет.

– Вот же чудак ты на букву М. Что ж ты сразу не сказал, что карту нашел?

– Да я думал, вы видели, я же ее разворачивал при вас.

– Да я думал, ты бумаги какие-то ворошишь, я же не знаю по-немецки. А ты откуда так хорошо на вражьем шпаришь?

– Да не помню я, наверное, учился хорошо, – уклончиво ответил я. Блин, еще привяжутся из-за знания вражеского языка, не отвертишься… – Говорю же, вообще ни черта не помню. Слышу, как они говорят, и оказывается, понимаю. Попробовал сам сказать – и получилось.

– Так, давай думать теперь. Место, где нас разбили, я найду, а вот дальше нужно соображать.