Время Рыцарей (СИ)

Тут он некстати вспомнил Нила. Стоило ли простить его за то, что тот стал Рыцарем? Пока что у этого решения не было дурных последствий. Нил стал убийцей Воронов, но никого не убивал. Зачем, спрашивается, становился?

– Шарлотта, за что ты продолжаешь ненавидеть пастора Брауна? – устало спросил Льюис, прерывая его размышления.

– Он считал нас монстрами и врагами. Поддерживал Белую Мразь и натравливал на нас людей. Моего мужа убили из-за этого, и Джона убили, хотя он был обычный парнишка! Как можно такое прощать? А теперь он ходит и делает вид, что он – святой, и ждет от нас уважения и извинений!

Пастор Браун опустил голову.

– Прости, дочь моя. Моего раскаянья хватило ненадолго. Я снова повел себя высокомерно и жестоко. Твоя пощечина была мною заслужена.

– Шарлотта била вас? – нахмурился Льюис.

– Один раз. В порыве гнева.

– Так. Мне кажется, здесь не хватает последнего заговорщика, – Льюис вышел на балкон и крикнул: – Бернард! Поднимитесь ко мне немедленно!

Тот влетел на балкон, быстро оценил обстановку и глубоко поклонился.

– Чем могу служить Великому Ворону?

– Говорите правду. Зачем вы послали Рейвена запугивать пастора?

– Рейвен ваш любимчик. Его бы не наказали. После Бломфилда ему ничего не было.

– Я так и знал, что ты забудешь придумать и озвучить наказание, – проворчал Льюис, – но я спрашивал не об этом. Зачем вообще вы все это затеяли?

– Я боюсь, что вы умрете, повелитель, и нам всем будет плохо. Пастор вечно твердит о раскаянии, а вы и без того слишком добрый: жалеете нас, горожан и даже своих врагов. Если вы поверите ему, он задурит вам голову и отправит на смерть, как тех дураков из «Врагов Воронов». Если бы их не повесили, мы бы порвали их на части. Так и так они бы умерли, послушавшись этого святошу. А вам умирать нельзя, от вас зависит наше благополучие.

Льюис тяжело вздохнул и рухнул в кресло.

– Угомонитесь уже. Я не собираюсь умирать добровольно ни при каких обстоятельствах. Никто не заставит меня пожертвовать жизнью, даже пастор Браун. И я не настолько внушаем, как вы полагаете. Но оскорблять и запугивать человека, только потому, что он вам не нравится, недопустимо. Хоть кто-нибудь из вас жалеет о своем поведении? Говорите правду.

– Я, – немедленно ответил Рейвен, – я подвел тебя, хотя должен быть твоей опорой и поддержкой. Не выгоняй меня из бойцов. Я раскаиваюсь и больше так не буду.

– Ты все время «больше не будешь». Но этого хватает ненадолго.

– Я жалею, что подставила Рейвена, – сообщила Шарлотта, – надо было самой как-то запугать пастора, но меня он не боится. И Курт все время мешает.

– А я жалею, что мы не добились результата, – сказал Бернард, – придется придумать что-то еще, чтобы отогнать от вас этого мерзкого святошу.

Льюис застонал.

– Да вы издеваетесь надо мной! Думаете, мне нечем заняться, кроме ваших глупых интриг? А что вы скажете, пастор Браун?

– Скажу, что этот заговор довольно забавный. Он имеет своей целью защитить Великого Ворона от скромного священника, которого эти трое видят колдуном, подчиняющим чужую волю. Если бы люди были настолько послушными, я давно бы искоренил все пороки своих прихожан, – пастор Браун улыбнулся, – но это, увы, невозможно. Я прошу вас не быть слишком суровым к ним. Цель ваших подданных была благой, хотя методы – ужасны.

Бернард бросил на него презрительный взгляд. Шарлотта фыркнула. Рейвен переступил с ноги на ногу.

– Так какое будет наказание? Ты же не выгонишь меня из бойцов? А давай я отмою весь замок?

– Я готова лишиться полетов на месяц, – трагично прошептала Шарлотта и опустила голову, – это будет тяжело, но я заслужила наказание за то, что пошла против твоей воли.

– Я смиренно молю быть запертым в убежище, как Сольвейн Винтер, – почтительно произнес Бернард.

– Вы совсем обнаглели? – возмутился Льюис. – Еще и наказание себе будете по вкусу выбирать? Обойдетесь!

Пастор Браун рассмеялся.

– Мне кажется, ты разбаловал их своей добротой. Иногда стоит применять и розги.

– Ненавижу насилие. Хм. А я, кажется, знаю, что делать. Пастор, вы поможете мне?

– Разумеется. Что от меня требуется?

Льюис сощурился.

– Эти трое нуждаются в наставлениях. Помогите им осознать их проступки и раскаяться. Весь следующий месяц они будут каждый день приходить к вам на проповедь и внимать ей не меньше двух часов. Справитесь?

Бернарда перекосило.

– Повелитель, можно я лучше навоз буду разгребать? Ненавижу проповеди.

– Отлично. Значит, именно они вам и нужны.

– Льюис, милый, но мы же друзья! – заныла Шарлотта. – Надо мной все убежище будет смеяться! Это унизительно!

– Зато ты прекратишь драться с пастором.

– Я останусь бойцом? – уточнил Рейвен.

– Да. Твой проступок оказался легче, чем я думал. На этот раз я тебя прощаю.

– Тогда ладно. Я помру со скуки, но вынесу это.