Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии

Он задумался, глядя на спокойное течение реки, на спине которой сверкала яркая дорожка отражённого солнечного света. Мелкая рябь на воде от лёгкого ветерка нарушала целостность сияющей жёлтой полосы, отбрасывая блики на привязанную к большому камню лодку, на лицо Виктора, на кружку с чаем, которую он держал в руке. Гипнотическое зрелище ярких пляшущих солнечных зайчиков захватило Кирилла, через мгновение его голова закружилась, а руки и ноги словно онемели и стали ватными. В ушах появился ровный гул, который нарастал стремительно, как снежная лавина, сошедшая с крутого склона.

Виктор что-то говорил, но слова его были неразличимы и представлялись Кириллу вязкими тягучими кусками мягкой резины. Каждый кусок тянулся невыносимо долго, генерируя при растяжении невероятно глубокий звук, сопровождаемый множеством обертонов и завершавшийся многократно повторяющимся эхом. «Опять приступ начинается, – с тоской подумал Кирилл. – Только бы в обморок не упасть».

Чтобы выйти из-под влияния ритмично посверкивающих бликов, он отвернулся и стал смотреть на Виктора, продолжавшего произносить какую-то фразу, при этом рот того открывался и закрывался медленно и, как казалось, не в соответствии с издаваемыми звуками. Однако манёвр не увенчался успехом – отвернувшись от сверкания солнечной дорожки, Кирилл продолжал её слышать. Каждый блик, отражавшийся от небольшой волны, был одновременно и звуком, имевшим свои собственные тембр и высоту, и Кирилл ясно слышал их все.

Словно хроматическая симфония исполнялась оркестром бесчисленных сделанных из различных материалов колокольчиков разного размера. Отчётливо были слышны «гладкие» переливы золотых, слегка свистящий перезвон серебряных, дребезжащий и слегка шуршащий звук фарфоровых колокольчиков. Звуки сливались в единый поток, журчащий и струящийся, окружали со всех сторон, разливаясь весенним половодьем, ощущались всей кожей.

Не в силах сопротивляться их текучему гармоничному движению, Кирилл плыл по волнам накатывающихся звуков. Оказавшись в их «центре», сквозь полуприкрытые веки он увидел, что уже словно смотрит на окружающий пейзаж с середины реки, колокольчики окружали его и как будто вели на другую сторону Еннгиды. Он видел сквозь прозрачную воду, как в глубокой яме у противоположного берега стоят на месте, лениво шевеля чёрными хвостами, несколько больших рыб. Зелёные длинные водоросли, опутавшие полуокатанные чёрные камни на дне, колыхались в такт звукам колокольчиков, над головой плескались мелкие волны. В нескольких метрах впереди были уже видны спускающиеся к самой воде скалы правого берега, подводная часть их была покрыта скользким зелёным мехом водорослей.

Звон колокольчиков нарастал, и Кирилл, уже окончательно поверив во всё происходящее, приготовился выбраться из воды на противоположный берег, но вдруг рядом мелькнула длинная тень, Кириллу показалось даже, что она похожа на силуэт человека. Сильный хлопок, как выстрел из небольшой пушки, прервал шквал звуков, раскатившись эхом вдоль речной долины. Что-то толкнуло Кирилла в бок, отбросив далеко в сторону. В одно мгновение он очнулся и открыл глаза на левом берегу возле лодки. Рядом горел костёр с подвешенным над ним чайником, небольшие речные волны плескались в деревянные лодочные борта. Виктор, не закончив своей фразы, повернул голову и посмотрел на реку, в которой у противоположного берега расходились круги волн, как от брошенного в воду большого камня.

– Большая сёмга, однако, – сказал Виктор, вглядываясь в череду бликов.

– Почему ты думаешь, что сёмга? – спросил Кирилл, понемногу приходя в себя и гадая, заметил ли Виктор, что он был какое-то время в обморочном состоянии, или же не обратил внимания.

– Только сёмга так прыгает – вверх как ракета, а потом падает на воду как бревно, – ответил тот, доставая из смятой пачки согнутую папиросу и прикуривая.

«Вот как оно бывает, – думал Кирилл меланхолично, – Сначала начинаются галлюцинации оттого, что мозг не получает достаточно кислорода, потом что-то приходит за тобой и уводит туда, откуда уже нет возврата. Проклятая болезнь».

И всё же ему было интересно, что было бы, успей он выбраться на противоположный берег немного раньше, чем ему помешали, а в том, что ему именно помешали, он почему-то не сомневался. Образ скалы, торчащей из воды, не давал покоя, магнетическое притяжение его было непреодолимо, как притягивает надёжно охраняемая запретная территория.

– А я вот слышал, что сёмга здесь не водится, – сказал Кирилл, чтобы отогнать мрачные мысли.

Виктор отпил из эмалированной кружки несколько глотков крепкого чёрного чая, затянулся папиросой, выпустил пушистую струю синеватого дыма и тихо сказал, глядя в сторону:

– А ведь, Киря, чуть было не ушёл ты... надобно и вправду тебе попасть к…

Виктор замолк на полуслове.

Холодея внутри от невыразимого предчувствия, Кирилл спросил:

– К кому?

Парень задумался, а потом сказал вполголоса: