Время старого бога

Он был в странном воодушевлении и проглотил рагу в один присест, всего лишь ради подкрепления сил. И выглянул из окна в сад. Живая изгородь вокруг замка вздрагивала под порывами ветра, словно большая лошадь — того и гляди всхрапнет, заржет; темно-зеленые тисы — или это лейландские кипарисы? — отчетливо вырисовывались на фоне изумрудного газона. Не иначе как его новый друг мистер Томелти прошелся здесь с косилкой, величественной машиной, оставлявшей за собой безупречные ряды травы. Свет из других квартир ложился на газон квадратами, как на полотне художника-абстракциониста. Скошенная трава была уложена ровно, ювелирно. Память о том часе, что мистер Томелти провел здесь в отсутствие Тома.

Было всего шесть вечера, но Том удивился, увидев здесь соседского мальчугана — тот бегал по газону среди квадратов света. С ним была девочка постарше, или просто чуть выше ростом — видно, присматривала за ним. Должно быть, та самая сестра-невидимка. Они болтали, смеялись, гикали, кричали, а потом спустились по гранитным ступеням к защитной стене и вышли через арку на бетонный мол. Он был широкий и темный, а с краю, словно побег растения, ответвлялась водосточная труба, тоже вделанная в бетон для защиты от штормов. Девочка замахала руками, а следом и мальчик, и они кружились и танцевали на молу, позабыв обо всем, словно время остановилось. Девочка подвела мальчика к самому краю мола. И, описав в воздухе рукой крутую дугу, толкнула его в грудь, и тот полетел в море. Том остолбенел. Он не верил глазам. Он закричал, пусть никто все равно бы не услышал, и развернулся, понесся к выходу, рывком распахнул дверь и побежал в обход замка, мимо красивой машины мистера Томелти, мимо баков с мусором, пересек таинственный газон, миновал живую изгородь и кинулся вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, с небывалой прытью — вот уже несколько лет ему не приходилось так бегать. Как выяснилось, он в отличной форме. У арки он замер, готовый прыгнуть в воду — стоит ли разуться, подумал он, на случай, если его вместе с мальчиком потащит в пучину? Но никакого мальчика в воде не было.

Он добежал до конца мола, вгляделся в воду. Пусто. Вода была прозрачная, и, несмотря на темноту, видно было до самого дна, где колыхались водоросли и чернели валуны. От мола до острова рябь пролива излучала зловещее сияние, искрилась миллионами бликов. В жутковатой тишине глухо стонал ветер да откуда-то с берега слышен был скрежет металла. Смолкли крики чаек и бакланов. Из дома Том выскочил без пальто, и ветер холодил макушку, ледяной воздух обжигал легкие. Он вновь окинул взглядом пролив — сейчас он увидит тело, — но хоть под водой наверняка лежали сотни утопленников, он различал лишь темные ямы на дне. Кажется, он там? Надо прыгать? С течением ему вряд ли справиться. В тот миг он ощутил всем сердцем, что он в ответе за чужого ребенка. Перед глазами замелькали картины из Стивенсона: Джон Сильвер, галеоны, золото, Слепой Пью приходит в деревушку вроде Долки с черной меткой для Билли Бонса в кармане. И маленький сын его, Джозеф, дороже любых спрятанных сокровищ. Даже в комнате он стоял, будто готовый взлететь — тоненький, шестилетний, руки раскинуты, словно крылья, — и все совершенно естественно, без малейшего напряжения. Постоянная собранность. Последней книжкой, что он читал на ночь Винни, был, кажется, “Остров сокровищ”, и они остановились на главе, где рассказчиком вместо Джима становится доктор, и ни он, ни Винни так и не смогли смириться с подменой, и он умолк, захлопнул книгу. И как раз в это время Винни стали не нужны сказки на ночь — выросла в одночасье, и недочитанная книга пылилась у нее на тумбочке несколько лет, а потом куда-то запропастилась. Зловещий ветер принес новые жуткие звуки, будто кто-то кнутом хлестал по волнам, как по спинам тысяч крохотных скакунов. В отчаянии Том повернул обратно к замку и, зайдя через главный вход, направился не налево, к Томелти, а бросился, перепрыгивая через две ступеньки, вверх по лестнице туда, где ему встретился в прошлый раз незнакомый пожилой джентльмен.

Глава

9

У дверей он растерялся бы, если бы не надпись “Башня”, заботливо сделанная мистером Томелти из купленных в магазине металлических букв. Хоть Том взмок после бега и запыхался, словно загнанный пес, но в дверь он постучал не обычным своим “полицейским” стуком, а чуть тише. Дверь открылась мгновенно, и перед ним предстала необычайно юная женщина. Если ей удалось произвести на свет двоих детей, то наперекор природе, потому что была она тоненькая, как тростинка, и на вид совсем девочка — он сначала принял ее за няню-школьницу. И если так, то с обязанностями своими она не справлялась. За спиной ее виднелось окно, выходившее во двор перед замком. Мелькнула неуместная мысль: вот бы жить повыше, как здесь — еще живописней был бы вид на Маглинский маяк.

— Умоляю, простите за беспокойство, — начал он. — Я Томас Кеттл, из квартиры в пристройке.

— А-а, — отозвалась женщина, — тот самый полицейский.