Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Если в Новгород князь, дядя и набранная ими дружина прибыли осенью, то впереди их ожидала зима. Очевидно, уже зимой об этом узнали и в Киеве. Основания для беспокойства у Ярополка Святославича имелись. Однако же Новгород далеко, и если Владимир Святославич не проявит агрессии, то, в конце концов, с его пребыванием на берегах Волхова можно и согласиться. Возобновлять усобицу Ярополку «не с руки», опасно: легко перечеркнуть сложившийся статус-кво после Овруча, т. е. поход против Новгорода (а проходить-то надо сквозь всю Русь) может сподвигнуть уделы на возобновление войны. Реакция Киева понятна, тем более что там, видимо, не было политика волевого и способного на дальний прогноз. Однако, зима – небольшая помеха для нападения дружины Владимира Святославича на Полоцк. Кроме того, новгородцы – люди рачительные и не склонны кормить наемников «за просто так» четыре-пять месяцев. Во всяком случае, вполне возможно, что Полоцк стал жертвой нападения зимой, предположим, где-то в январе-феврале 979 года[27]. Поход на Полоцк и гибель местного князя Рогволда, казалось бы, должны были вывести Ярополка Святославича из благодушного настроения; вот она, агрессия и красноречивое обнаружение властных амбиций Владимира Святославича. Но, прежде всего, князь Рогволд не относился к роду Рюриковичей. Во-вторых же, в Киеве вправе были рассматривать погром Полоцка как естественный итог его политики, как конкурента Новгорода. Ведь «путь из варяг в греки» проходил не только через Новгород, но и через Полоцк. И, кстати, через Полоцк он был и легче, и короче – не через три реки (Ловать, Волхов и Неву) и два озера (Ильмень и Ладога) «гости торговые» попадали в Балтийское море, а только по одной Западной Двине (она же Даугава), которая берет начало на Валдайской возвышенности, близ Торопца и за Велижем уже вполне судоходна для торговых лодий до самого Рижского залива. Полоцк воспринимался Новгородом как опасный конкурент, примирения с которым невозможно. Уничтожить Полоцк означало для новгородцев утвердить свою монополию на выход в Балтику.

Скорее всего, Ярополк в известной мере пустил дела на огромных просторах Руси «на самотек»: столкновения уделов между собой его беспокоили, поскольку в этих столкновениях уделы себя ослабляли (как мыслилось в Киеве) и становились менее опасны центру. Киев же интересовало два момента. Первый: чтобы уделы не сговорились между собой и не возобновили войну против Киева (т. е. чтобы сохранялся сложившийся в 977 году статус-кво). Второй: чтобы уделы продолжали (и, желательно, наращивали) торговлю с Византией, которая вся монопольно проходила через Киев. Надо полагать, что войн между уделами в тот период шло множество. Мы сегодня склонны гиперболизировать значение разгрома Полоцка только потому, что об этом единственном из проходивших в те времена столкновений рассказал с присущей ему живописностью Нестор. А Нестор акцентировал погром Полоцка только потому, что это была первая самостоятельная военная акция, предпринятая Владимиром Святославичем. Историки склонны отчего-то полагать, что Полоцк преграждал ему дорогу в Киев, но это вряд ли. Киеву князь Рогволд и его Полоцк были вовсе не интересны. Конечно, в результате устанавливалась и в самом деле монополия новгородцев на северную часть Балтийско-Черноморского транзита, но на то время она была малоприбыльна и не шла ни в какое сравнение с торговлей в южном направлении, которая и обеспечивала почти всю доходность великого князя и его окружения.

Итак, поход на Полоцк вполне мог состояться и зимой, а к лету 979 года Владимир Святославич уже мог бы начать и поход на Киев. Раньше конца мая-начала июня, очевидно, это было невозможно по причине весеннего бездорожья. Напомним, что климат был в те времена несколько холоднее, и снег сходил не ранее конца апреля, после чего начиналась непроезжая грязь и половодья, поэтому нужно было дождаться подсохших дорог и установившихся рек. Это значит, что не раньше июня могла выйти рать из Новгорода. Даже если Владимир Святославич делал переходы, аналогичные Юлию Цезарю и А. В. Суворову, и при этом нигде не встречалось сопротивления или какой-либо ситуационной задержки, то и тогда к Киеву удалось бы прийти не ранее, чем через месяц. И означенное монахом Иаковом 11 июня остается далеко позади! Остается либо отказаться от этой даты и согласиться с тем, что Владимир Святославич вошел в Киев где-то на исходе лета 979 года, либо, если все же доверять 11 июня, перенести все на год, т. е. вернуться к привычной дате, указанной в «Повести временных лет». Но это, повторим, если допустить, что новгородцы немедленно начали эксплуатировать нанятых варягов, т. е. исходя из предположения о зимнем походе на Полоцк. Ну, а если нападение на Полоцк состоялось по весне, то тогда возвращение к 980 году становится неизбежным.