Время веры

Стоит пред Спасителем Богом-Воплощенным женщина-человек и видит лишь «человеческое», осязательное. Господь не пришел нарушить это «осязательное», но — и с п о л н и т ь его, в высшем опыте жизни человеческой. Женщина-самарянка у колодца — человек, не младенец. Человек знает, что такое вода мира, знает уже дар Божий, хотя и не возносит еще дар этот к рукам Божьим. «Неужели Ты больше отца нашего Иакова, к о т о р ы й д а л нам этот колодезь?» Это еще человеческое: «Иаков дал»… Надо, чтобы человечество эту «иаковлю» воду вознесло к Богу, но для этого надо постичь глубину истины: эта «иаковлева» вода — не главная вода человека. Да и она не от Иакова, а дар Божий. Но есть другая, чистейшая, высочайшая вода з а п о в е д е й Х р и с т о в ы х, утоляющая пересохшую гортань человека в мире. Сухо в мире, материально, «пустынно» для духа, душно душе чистой. И вот ей дается укрепляющая и освежающая вода заповедей, руководств к жизни настоящей. Это — великий д а р Б о ж и й! Е с л и б ы все люди знали этот дар, невидимую росу жизни, уже сошедшую на человечество. Но не все люди ее видят. Е с л и б ы увидели, как освежилась бы жизнь их. Мало кто видит и знает этот дар. Это — «вода» — для верующего — делается источником воды (ст. 14) не только текущей в вечность, но воспринимается как источник всех временных вод на земле, всех ценностей этого мира. Чрез это последнее духовное постижение основы жизни востекает человек к миру духов и научается возносить к Богу все свои земные ценности… «Твоя от Твоих Тебе приносяще!»…

* * *

День 14-го июля (3-й — плавания) — самый солнечный… Недаром солнце светило в полночь. Подходим к маленьким островкам и мысам, на краткое время останавливаемся и легко отваливаем. Скоро будет главный город норвежского севера: Тромзэ. Здесь лесистее островные холмы, и на скалах больше снегу. Чайки почти не охотятся за пароходом, а стайками плавают у берегов.

Неожиданно подошли и остановились около «цветущего» острова. Не знаю, чем объяснить его густую растительность: березки и еще какая-то порода. В зелени на холмах утопали домики. В солнце островок пустынный кажется райским по тишине своей. Нет пения птиц, нет цветов, нет людей; только солнце и тихая, особенно радостная зелень… А рядом лежащие острова снова бесплодны и безлесны. Скалы выше. Вершины их в морских расплывчатых облаках.

В Тромзэ посетил одного русского эмигранта, живущего там, женатого на норвежке. Он мне рассказал о русских на Шпицбергене.

15 июля полунощное солнце стояло над морем. К часу ночи, озаряемый его словно остановившимися, слепящими и чуть греющими лучами, я сошел в каюту.

Утром пробудился недалеко от Nordcap’a. Под скалой вились тучи чаек. Словно рой мошек, поднимаясь, опускаясь и переливаясь в воздухе.

У самого Нордкапа стало качать. Посвежело море, заиграли барашки. Окаймленный свинцовым кольцом дальней облачности, слева открылся Северный Ледовитый океан — глухие глубины, черносиние волны.

Северная точка Европы. Не чрез эту ли скалу идет в Европу холод, охватывающий народы? После двух остановок погода тише, барашки кажется исчезают…

* * *

Стихи 16 и 17.

16: «Иисус говорит ей: пойди, позови м у ж а т в о е г о».

17: «…Иисус говорит ей: п р а в д у т ы с к а з ал а, что у тебя нет мужа».

И с п ы т а н и е п р а в д ы. Не простой человек была женщина, около которой остановился Господь. Церковь ее называет Фотинией (Светланой) и причисляет к святым.

Какое у д и в и т е л ь н о-с в я т о е дело выпало этой женщине: исправить «ошибку» самого Воплощенного Творца! Господь испытывает внутренне человека, просвечивает насквозь не только всеведением Своим, но и утаиванием всеведения, ради обнаружения сокровенного содержания человеческого сердца…

Светлана — светло выдержала испытание. Омылась тем словом, которое ей сказал Господь, о воде, текущей в жизнь вечную. В правде своей испила этой воды.

* * *

Последние сутки в Ледовитом океане качало. Ветер был, по мнению познакомившегося со мною немецкого коммерсанта, бывшего военного моряка, баллов на 6. Это, конечно, не шторм, но — было свежо. Ветер дул «русский», по мнению того же немца — Норд-Нордост, с Новой Земли. К вечеру мы вошли в полосу темных облаков, нависших над океаном. «Это очень похоже на то, что идет с русской стороны», — добродушно шутил немец, указывая на темную нависшую массу, надвигавшуюся на нас и на солнце. По западно-европейским морским наблюдениям, должен был быть шторм. Но в Северном Ледовитом океане иная природа. Качка почти не усилилась. После острова Vardö, где у меня была встреча с одной русской душой, мы повернули круто на юг, и стало несколько тише… В узкую бухту Киркенеса вошли совсем тихо на рассвете непрекращавшегося дня.