Время вспоминать

— Придется посидеть дома, ― жестко сообщил ей Фернандо. ― Панику посеют и без твоего участия.

Соле собиралась покинуть гостиную с видом оскорбленной добродетели, но Хоакина напомнила, что надо помочь ей переодеться.

В Хрустальном ручье было тихо. Дворецкий молча принял у Хоакины зонтик и проводил ее в гостиную. Оказалось, что вся буря притаилась здесь.

— Доброе утро, сеньора де Веласко, ― раздался недовольный голос Хуана Мануэля.

— Доброе утро, сеньора, ― вторила ему донья Тереза, поднимаясь с дивана и подходя к Хоакине. ― Спасибо, что пришли. Присаживайтесь.

Хозяйка дома была взволнована. Пальцы, украшенные кольцами, то сцеплялись, то расцеплялись, а из аккуратной прически выбилось две пряди.

— Выпьете какао? ― вежливо осведомилась донья Тереза.

— Спасибо, я недавно позавтракала. Что сл…

— Полно, сеньора, ― перебил ее Хуан Мануэль, одетый в костюм такого черного цвета, что сидя на светлом диване напоминал кучу угля. ― Уже все соседи знают, как в очередной раз газеты прополоскали мое имя. И в нашу дверь инспектор Эспиноса может постучать быстрее адвоката Борхеса. Они оба захотят знать, что я делал в доме Лопеса в Буэнавентуре.

— Я много раз умоляла поделиться со мной, ― горестно сказала донья Тереза и прикоснулась пальцами ко лбу. ― Я бы что-нибудь придумала. Но ты молчал.

— О некоторых вещах не положено знать даже матерям, ― безжалостно сказал Хуан Мануэль, поправляя булавку с черным бриллиантом на шейном платке. ― Это мое личное дело, в конце концов.

— Личное? ― возмущенно воскликнула донья Тереза, грозно сведя брови. ― А если тебя снова арестуют и откажут в залоге, что тогда? Будешь сидеть в камере?

— Ты что-нибудь придумаешь, мама, ― язвительно ответил Хуан Мануэль, доставая сигару из инкрустированного жемчугом золотого портсигара. ― Ты же не просто так позвала сеньору де Веласко. Да и Борхес не откажет тебе в помощи.

Фернандо оказался прав. Донья Тереза хотела заручиться финансовой поддержкой в случае, если дела пойдут совсем плохо. А также использовать сеньору де Веласко как буфер между собой и сыном, поскольку оба были очень взвинчены.

— Простите, сеньора, я считаю, что рано волноваться, ― поняв, что деваться некуда, начала исполнять роль Хоакина. ― В контрабанде подозревают Лопеса. Даже доктор Варгас только задержан.

Со стороны Хуана Мануэля послышался смешок.

— Эспиноса не оставит без внимания такое совпадение, ― сказал он, попыхивая сигарой.

— И ты ему в этом помогаешь, ― с нажимом произнесла донья Тереза. ― Сначала тайные встречи с кем-то в ночь убийства Марсело, теперь дом колдуна-контрабандиста. Сынок, неужели ты не понимаешь, как это выглядит? И инспектор, и газеты не оставят тебя в покое. Даже если докажут, что ты не убивал Марсело и сеньора Санчеса, то репутация будет разрушена. Как ты будешь вести дела плантации и налаживать отношения с партнерами?

Дверь скрипнула, через гостиную быстро прошагал адвокат Борхес, остановился рядом с доньей Терезой и наклонился к ее протянутой руке. Почтенный юрист был одет, как всегда с иголочки, и только платок, небрежно торчащий из нагрудного кармана, говорил о том, что его хозяин спешил.

— Энрике, как хорошо, что ты сумел прийти, ― отбросив этикет, сказала донья Тереза. ― Ты знаешь, что случилось?

— Я читал газеты, ― кивнул Борхес. ― Доброе утро, сеньор Феррейра. Сеньора де Веласко.

— Доброе? ― хмыкнул Хуан Мануэль, пыхтящий сигарой так, что почти растворился в дыму. ― Мама заявила, что моей репутации конец, и виновен в этом исключительно я.

Донья Тереза умоляюще посмотрела на Борхеса и тот, прочистив горло, повернулся к клубу дыма.

— Отчаиваться рано, сеньор, ― начал он, но Хуан Мануэль перебил его, поднявшись с кресла и швырнув сигару на специально предназначенное для этого блюдо, чудом не промахнувшись.

— Да черт побери все контрабанды, убийства и Эспиносу вместе с ними! ― воскликнул он. ― Хотите знать, что я делал у Лопеса? Снимал комнату для свиданий. Мое страшное преступление в том, что я встречался с женщиной. И в ночь убийства дяди я тоже был с ней.

Все слушатели на мгновение застыли от неожиданного признания. Хоакина была уверена, что Хуан Мануэль станет молчать до последнего, ведь он сам запретил Кармен говорить. Видимо, королевские нервы не выдержали.

— Господи, ― застонала донья Тереза, снова поднося пальцы ко лбу, а затем касаясь виска. ― Я догадывалась, я подозревала. Но что я могла сделать, если ты меня никогда не слушаешь?

— А ты бы хотела, чтобы я советовался с тобой, с кем мне ложиться в постель, мама? ― саркастически усмехнулся Хуан Мануэль.

Донья Тереза охнула, Хоакина не успела, а Борхес достал тот самый небрежно торчащий платок оливкового цвета, в тон его костюму, и промокнул им вспотевший лоб.

— Сеньор Феррейра, здесь же дама, ― укоризненно сказал он.

— Ничего, я в порядке, ― уверила его Хоакина. ― Понимаю, как всем тяжело.

— Эта женщина может подтвердить, что вы встречались? ― обратился Борхес к Хуану Мануэлю, который теперь ходил вдоль камина, словно черный ягуар по клетке. ― Ее показания решат много проблем.