Время вспоминать

Перед мысленным взором Хоакины пронеслась камера в полицейском участке и слова Хуана Лопеса: «Я видел каменные стены, потолок и куски ритуала. Но его не завершили». Получается, дед и Карлос выжили в бойне, устроенной где-то дамнийцами, доплыли до Коста-Лунес и укрылись в местной деревне. Почему там, а не у кого-то из плантаторов, теперь уже не узнать. Местный бокор, похоже, пригрозил выдать их дамнийцам, если они не согласятся помочь ему. Он собирался заключить для себя Договор и ожить после смерти. Но разве такое возможно? Или много лет назад было возможно?

Деду и Карлосу колдун пообещал богатства, а на самом деле хотел использовать, сделать из них зомби или двойников, которые стерегли бы его деньги. Нет, не зомби. Те умирают окончательно со смертью их создателя. На двойника Карлос похож еще меньше. Получается, какая-то старая и очень сложная форма колдовства. Дедушка раскрыл обман в процессе ритуала, а, может, просто испугался, отказался и, видимо, сбежал. Теперь понятно, почему он не хотел замужества внучки, когда ему сказали, что жених с Коста-Лунес. Возможно, он даже знал или догадывался о судьбе товарища по несчастью. Прошло много лет, но острова Акульего залива так и остались для Алонсо Риверы местом, где творятся ужасные вещи.

Хоакина взглянула на Карлоса Гонсалеса, и теперь ее не пугали разложившееся лицо и горящие глаза. Она печально осмотрела его истлевшую форму и сказала:

— Мне очень жаль, что это случилось с вами. Война закончилась в 1808 году нашей победой. Дедушка благополучно вернулся домой и женился. А я вышла замуж за кофейного плантатора и живу здесь. И муж, наверное, уже ищет меня. Мне не нужно проклятое золото бокора, Карлос. Теперь колдовство не так сильно, как раньше, но наверняка найдется тот, кто сможет помочь. Я попробую отыскать его.

Существо молчало и смотрело на нее. Сможет ли заклятый сильным колдовством пойти против воли умершего создателя? Хоакине казалось, что она видит костры в ночи и слышит звук барабанов. И шепот, как в церкви Святой Терезы и в камере полицейского участка. А в голове, переполненной новыми воспоминаниями, зрело понимание того, что же с ней случилось вечером пятнадцатого числа прошлого месяца, когда она пришла на злополучную встречу с женщиной в яркой шляпке.

Существо первым нарушило тишину:

— Команданте вспомнит Карлоса? Я хочу петь, но не помню.

Хоакина готова была расплакаться от облегчения, несмотря на усиливающуюся жажду и пересохшее горло.

— Ничего страшного. Я начну, а вы подпевайте. Дедушке я напишу письмо.

И она запела арию Хуаны. Какое-то время в пещере раздавался только ее голос, а затем к нему присоединился другой. Несмело, повторяя то одно слово, то другое, существо, бывшее когда-то Карлосом Гонсалесом, солдатом королевской армии Менады и любителем оперы, пело дуэтом с живым человеком, внучкой своего команданте.

Когда затихли последние ноты, Хоакина сделала реверанс, взмахнув шляпкой, которую держала в правой руке, а чудовище отвесило ответный поклон. Затем оно протянуло костлявую ладонь, в которой поблескивало что-то круглое с неровными краями. Это оказалась старая золотая монета, судя по всему, дамнийская. Хоакина забрала ее спрятала за корсет.

— Алонсо Ривера узнает. Отдай. И прощай.

Карлос исчез. Хоакина заморгала, будто очнулась от дремы. Она огляделась и заметила, что там, где была глухая стена, теперь виднеется проем, и не темный, как два других, а светлый. Из последних сил, почти бегом, она кинулась туда, прошла несколько шагов и вышла на побережье. Но не с той стороны, куда она приехала на несостоявшееся свидание. Видимо, из Пасти Дьявола существовало много выходов.

Хоакина жадно вдохнула свежий воздух. Был день, солнце стояло высоко, и она подумала, что неплохо бы надеть шляпку. Но то ли от сильной усталости, то ли от слишком резких вдохов, у нее закружилась голова, она осела на песок и в третий раз упала в обморок.

Теперь она очнулась от жажды. Такой сильной, что она заставила подняться на ноги, все же водрузить на голову шляпку, чтобы солнце не высосало из измученного организма последние остатки влаги, и пойти вдоль берега. Каждый шаг отдавался болью в боку.

Вскоре Хоакина заметила, что путь ей пересекает большой ручей, впадающий в океан. А на перекинутом черед воду мостке сидит какой-то человек, синекожий, и удит рыбу. Хоакина знала его. Это был старый привратник из Каттлей, дед Куко. Он любил тихо покинуть дом и посидеть с удочкой, пока внук трудился в поте лица. Фернандо знал, но не возражал. Преданный в прошлом раб, а теперь слуга, давно жил в Каттлеях. Что поделаешь, если с возрастом он стал немного чудным.

— Пако? Можно выпить твою воду?

Старик поднял голову, приставив ко лбу ладонь козырьком, и прищурился. Он был подслеповат и не сразу сообразил, кто перед ним.

— Сеньора, эх… ― Он засуетился. ― Простите, сеньора. Да пейте, конечно, я еще наберу.