Время вспоминать

Хоакина вцепилась в жестяную флягу правой рукой и выпила бы ее залпом, если бы не вспомнила, что после такого может стать плохо. Поэтому она медленно пила аккуратными глотками самую вкусную воду в своей жизни.

— Куко вроде говорил, вас ищут, сеньора? Иль нашли уже?

Хоакина вместо ответа вернула флягу. Будь Пако помоложе или более зорким, он бы заметил, что у сеньоры грязная юбка, порванная на боку блуза и чумазое лицо. И неподвижно висит левая рука. Она уже не болела, а как будто онемела.

— Скоро найдут, не волнуйся. Если у тебя есть немного еды, я бы поела. Потом сеньор Фернандо отправит вам что-нибудь вкусное.

Старик, не задавая вопросов, отдал ей свой нехитрый обед. Хоакина, расправившись с ним, устало опустилась на мостик рядом с синекожим. Тот снова засуетился и хотел встать, но она удержала его.

— Скажи, Пако, ты помнишь войну с Дамнией? ― спросила она.

— Помню? Да давно оно было, сеньора. Как тут упомнишь?

— Ведь дамнийцы так и не пробились на Коста-Лунес, верно?

— Не было тут их, сеньора. Сеньор Игнасио все боялся, но не прошли.

Хоакина собиралась узнать у старика, не знал ли он бокора поблизости, может, даже с их плантации, но имя деда Фернандо навело ее на другую мысль.

— Один дамниец все же был тут, ― стараясь, чтобы ее голос звучал шутливо, заметила она. ― Точнее, дамнийка, жена сеньора Игнасио.

Пако издал какой-то странный звук. Оставалось надеяться, что он так усмехнулся. Или удивился.

— Да что вы, сеньора. Такая красивая хозяйка. Хозяин в ней души не чаял. А оно вон как обернулось.

— Ты о пожаре?

— Да я вообще… ― начал Пако, но внезапно замолчал и неопределенно махнул рукой. ― А давайте я вам отдам ее, сеньора. Что ж теперь-то, столько лет прошло. Не хоронить же ее со мной.

— Что отдашь? ― насторожилась Хоакина.

— Так книжку. Куда покойный хозяин записывал, как жил и что делал.

— Ты хочешь сказать, что у сеньора Игнасио был дневник? ― не веря своим ушам, переспросила Хоакина. ― И как он попал к тебе?

— Хозяин, покойник, и дал, ― развел руками старик. ― Сказал не показывать никому, даже молодому сеньору. Вообще никому. И сжечь, как он помрет. Так мне ж жалко стало. Память о хозяине, как в огонь-то кидать? А после забыл я про нее.

Хоакина посмотрела на Пако и только ошеломленно покачала головой. И Фернандо, и его отец всю жизнь страдали от тайны, связанной с бабушкой и матерью. А тайна долгие годы лежала совсем рядом, у синекожего привратника. И, вероятно, была не очень приятной. Иначе зачем сеньору Игнасио так поступать?

— Хорошо, Пако. Сейчас еще немного отдохнем и пойдем домой.

Хоакина действительно хотела всего лишь собраться с силами перед последним рывком к спасению. Но забылась на мгновение, а когда вынырнула из дремы, оказалось, что лежит в своей постели. Она удивленно завертела головой и тут же поморщилась от радостного вопля Соле:

— Сеньора! Наконец-то!

Служанка вскочила, опрокинув стул, и кинулась к двери, не прекращая вопить: «Сеньор Фернандо, сеньора проснулась!»

Хоакина повернула голову и увидела, что за окном темно, а в комнате горят бра на стене. Ей показалось, что она вернулась назад, в то утро, когда пришла в себя после нападения. Хорошо хоть теперь рядом не было доктора Варгаса с его пальцами-сосисками. И чувствовала она себя гораздо лучше.

Однако попытавшись сесть, поняла, что сильно поспешила с этим ощущением. Левая рука была завернута в лубок для переломов и туго забинтована так же, как грудная клетка.

— Осторожней, ― предупредил забежавший в комнату Фернандо. ― У тебя сломана рука и треснули два ребра. Я помогу тебе.

— Сначала голова, теперь вот… ― пробормотала Хоакина, устраиваясь спиной на подушках, заботливо взбитых мужем. ― Наверное, меня прокляли.

— Твое проклятие в том, чтобы ходить на свидания с убийцей, ― возразил Фернандо, который несмотря на укоризненный тон улыбался во весь рот. ― Как ты себя чувствуешь?

— Если не считать переломов, то прекрасно, ― ответила Хоакина. ― А как я сюда попала? Я сидела у ручья с Пако.

Фернандо опустился на кровать рядом, взял ее правую ладонь в свою и немного сжал.

— Бедный старик. Ты напугала его, заснула сидя. И хорошо, что Куко пошел искать деда, иначе бы он так и просидел с тобой, пока ты не проснулась. Не представляешь, что я пережил за эти три дня. Думал, больше не увижу тебя.

— Три дня? ― изумленно воскликнула Хоакина.

— Твоя ящерка прибежала к загону в среду ближе к вечеру, ― ответил Фернандо, и она увидела в его глазах настоящую боль. ― Сейчас почти два часа пополуночи субботы.

— Невозможно, ― облизнула губы Хоакина. ― Я бы умерла от жажды. Хотя… Сколько живут люди без воды?

Лицо Фернандо исказила такая мука, что Хоакина осеклась и сильно сжала его ладонь.

— Прости, ― сказала она. ― Последнее время я доставляла только неприятности.