Время жестоких снов

– Можешь быть свободен, – сказала Альда Арналдо. – Тио-та должен был оставить у дверей кого-нибудь, и этот кто-нибудь проведет тебя наружу. Спасибо, что соизволил прийти и помочь – и мне, и своему учителю, ведь негоже прерывать священную медитацию, верно? Последствия могут быть… плачевными.

Последнюю фразу она произнесла многозначительным тоном, который безошибочно указывал на простую истину: Альде Арналдо – а значит, и ее отцу – известно, что никаких «священных медитаций» у морвитов не бывает.

Киран не запомнил, как вышел из башни.

На следующее утро, выйдя из подвала, Иша сразу понял по лицу старшего ученика, что случилась какая-то неприятность. Он не стал пугать Илу и Каси – позволил всем троим позавтракать в унылом молчании, и лишь потом увел Кирана в библиотеку, где заставил обо всем рассказать.

– Они не знают, – твердо заявил он своим тихим шелестящим голосом. – Арналдо ни за что не позволил бы мне – всем нам – остаться в Ахимсе, знай он правду. Ты все сделал правильно и совершенно напрасно испугался.

– Но я почувствовал! – возразил Киран. – В самом конце она намекнула, что знает…

Иссохшая коричнево-черная кожа на лбу Иши пошла складками – это было равнозначно вопросительно приподнятым бровям.

– Знает – что? Какой-то секрет, и только. Если уж совсем откровенно, Альда пошла в отца: у нее звериный нюх, который позволяет в мгновение ока разыскать слабое место собеседника и вцепиться острыми зубками. Крайне полезное умение для торговца – вот увидишь, она в конце концов превзойдет Алессио Арналдо.

– Получается, я…

– Купился. Поддался. Девчонка обвела тебя вокруг пальца. Как хочешь, так и называй. Да, нельзя исключать, что кто-то из Гиацинтовой башни захочет проверить, нет ли у нас секретов от сильных мира сего. Предоставь это мне. Я морвит вот уже много-много лет и такого навидался, что тебе и во сне не приснится. Я придумаю, какую ложь им скормить.

Помедлив, он прибавил слово, которого втайне ожидал Киран:

– Спасибо.

Юноша воспрянул духом и с обновленным усердием взялся за рутинные дела. Они с Ишей до полудня занимались приготовлением зелий, а Ила и Каси снова учились; потом все вместе сели за стол, и обед шел как обычно – морвит, который не нуждался в еде, беседовал с ними, шутил и смеялся, время от времени задавая каверзные вопросы, чтобы проверить, хорошо ли ученики вызубрили названия тумеров и прочие полезные сведения. Но когда тарелки почти опустели, раздался стук в дверь.

– Мы еще не начали послеполуденный прием, – заметил Каси, бросив косой взгляд на Илу.

– У Великой Избавительницы нет расписания, – возразила девочка. – Она приходит, когда захочет.

Оба посмотрели на свои правые руки: в отличие от Кирана, у них черными были только пальцы, указательный у Илы и большой у Каси. Им предстоял долгий, очень долгий путь.

– Я открою, – сказал Киран, хотя таков был долг младших учеников.

В покрове безмятежности, который окутал их маленькую кухню, появилась прореха, и через нее задувал холодный ветер. Невзирая на утренние слова учителя, Киран никак не мог выбросить из головы вчерашнее приключение и тревожные слова Альды Арналдо. Звериный нюх. Иша не видел, как она на него смотрела. Иша, при всей своей безграничной мудрости, за эти годы так и не понял, где слабое место Кирана…

В глубокой задумчивости юноша открыл дверь – и, вскрикнув, отпрыгнул назад.

На пороге стояла Зои-нэ, оскалив в ухмылке острые зубы.

– Соскучился, малыш? – поинтересовалась она игривым тоном, от которого Кирана затошнило. – Надеюсь, твой учитель закончил медитировать, потому что на этот раз доминус не стал посылать гонцов с просьбой явиться в башню. – Шагнув в сторону, она театрально взмахнула рукой. – Он пришел сам.

Киран увидел, что рядом с их домом стоит большой белый паланкин, изукрашенный затейливым орнаментом в сине-голубых тонах. Носильщиками были не маммуты – просто крепкие молодцы в гиацинтовой униформе, готовые по необходимости не только таскать, но и защищать своего хозяина… хозяина, который, вне всяких сомнений, находился внутри паланкина.

Здравый смысл подсказывал, что Иша все-таки прав, поскольку в ином случае на пороге стояла бы городская стража – впрочем, нет, не стояла бы! Кто стал бы церемониться с маньяком, пьющим «сок души»? Но появление доминуса Арналдо собственной персоной сбивало с толку и лишало дара речи, так что Киран не смог даже выдавить из себя дежурную вежливую фразу. Он просто шагнул в сторону и, невольно повторяя жест Зои-нэ, взмахнул рукой.

Она опять ухмыльнулась и сделала знак носильщикам. Тот, что повнушительней, открыл дверь паланкина, и доминус Алессио Арналдо, один из самых влиятельных жителей Ахимсы, вышел наружу.