Время жить

Четвероногие гости и раньше заходили в лагерь. Первой с Вовой познакомилась любопытная лиса. Сначала он встречал её помёт на заметных местах – то на колодине, то на камне. А потом увидел рыжую у взгорка в метрах пятидесяти. Она мышковала. Сухую и солнечную поляну давно облюбовали мыши и змеи. Володя считал, что змеи сами норы не роют. Поступают как черные риелторы. Летом расползаются по сопкам, греются на каменистых склонах, прячась от хищных птиц, а ближе к осени вползают в мышиную норку, съедают хозяйку и селятся там на зиму. Лиса тоже была не прочь полакомиться серым хвостатым пирожком. Она уже выследила мышь, была готова к решающему прыжку, но увидела Вову. Отреагировала неожиданно – проигнорировала хозяина поляны. Он улыбнулся ей и мысленно пожелал удачи. Лисья охота прошла успешно. Вова решил, что с лисичкой у него установлен контакт.

А вот с секачом он побеседует зимой, в сезон охоты. По звериным следам Вова знал, что рядом живут зайцы, ходят косули. С северо-западной стороны сопки обитает енотовидная собака. Звериной норы он ещё не нашел, а вот на её «уборную» наткнулся. Свой помет зверёк никогда не закапывает, оставляя всегда в одном месте. В результате получается удобренная полянка.

Живности хватает и это надо учесть. За лето насушил грибов, папоротника. Мешок картошки во флягу с продуктами не затолкаешь. Надо делать лабаз. Выбрав дубок с тремя стволами, идущими от одного корня, на высоте роста Володя связал основу, на которую наложил палок. Получился настил. Таким же образом повыше сделал подобие крыши. Обложил корьем. Получилось сухое место для провизии. Ни мыши, ни кабаны не страшны. Разве что полосатые бурундуки заскочат. Но им и без того хватает желудей да лещины.

Была у Вовы одна неразрешимая проблема. Весь сухостой, который рос поблизости, он за лето использовал. Готовил пищу на костре, сушился, грелся вечерами. А скоро осень и зима. Правильно говорится, что лес боится не того, кто много берет, а того, кто часто ходит. Потихоньку, потихоньку – и сухостоя рядом нет. Надо начинать готовить дрова. Спилить живое дерево рука не поднимется. Да и не дело это – превращать райское место в пустыню. Придется таскать валежник с соседних сопок. Ну, ножки, держитесь! Вова стал готовить поленницу на зиму.

Сентябрь начался с жарких сухих дней. Трава стала сохнуть, желтеть. На шиповнике покраснели ягоды. Володя собирал их с помощью приспособления, которое сделал сам. На конец металлического совка прикручивал кусок доски с часто набитыми гвоздями. Такой «теребилкой» проводил снизу вверх по кусту шиповника. Ягоды отрывались, собираясь в совке. Потом высыпал их на полотно. Сушил, а потом заваривал. Получался густой ароматный настой. А ещё из шиповника готовил что-то, похожее на кашу. Отваривал ягоды в воде, протирал через мелкое сито. Колючие зёрнышки оставались сверху, а нежная кашица падала в котелок. Добавлял туда немного сахара и уплетал за обе щеки!

Созревал и виноград. В Карантинной пади этой ягоды особенно много вдоль Гремучего ручья. Находить его легко. Резные листья в разных оттенках красного были видны издалека. А вот доставать сложно. Лиана взбирается по деревьям вверх, иногда переходя с одного дерева на другое. Ягоды большей частью располагаются ближе к вершине, но и на уровне человеческого роста хватало. Вова собирал ягоду, засыпал в пластиковые контейнеры, добавлял немного воды и сахара и оставлял бродить на солнце. К холодам должно было получиться молодое вино. Будет чем греться зимой.

Холод, голод и движение

К концу сентября ясень стал сбрасывать ярко-желтые листья. Вечерами становилось холодно. Потом посыпался лист с березы, вяза. Только дуб оставался в пожухлой прическе, которая продержится до следующего мая. Володя сначала спал на лежаке у костра, который заправлял бревнами потолще, чтобы подольше горели. Над лежаком под углом к земле натягивал брезент, отражающий тепло и защищающий спину от холода.

В октябре брезент уже не спасал. Приходилось допоздна палить костер. Потом Володя убирал угли, кострище застилал железным листом и в спальнике укладывался на покрытую тряпьем металлическую простыню. Сверху укрывался брезентом. Если случалось ненастье, перебирался в палатку.