Время жить

– Потому, что у тигра лапы разные. Передние шире, задние уже. А это он шел, ступая след в след. И выходит, мы идём за ним. И ты прав, следы свежие. Россыпь сдувается. Ямка не промерзла. Рискуем мы, Боря, рискуем. Зимой надо, как говорят охотники, «тропить тигра в пяту».

– Не умничай.

– То бишь, идти по следу в противоположном от движения тигра направлении.

– Спорить не буду.

Отправились в обратный путь. Живности вообще не встретилось. Неужели она чувствует приближение хищника? А тот шел, как заправский пастух по ходу движения стада свиней. Внизу в лощине виднелись следы кабаньего рытья. Кабаны по распадку уходили в Голубичную падь. Видимо, тигр шел за ними туда же. На перевале они должны были встретиться…

По дороге на участок Боря сетовал, что вернулись без мяса. Но Вова по этому поводу не беспокоился. Фазанчика он всегда снимет, а дареного сала ему надолго хватит.

К новому году мороз стал трескучим не в переносном, а буквальном смысле. По ночам от холода трещали деревья. Ручей перемерз. Володя рубил прорубь, которая к утру затягивалась льдом. Рубил новую. Потом стал прикрывать прорубь настилом. Для мытья и стирки воду грел в ведре. Согревался, когда ходил за дровами. Но с грузом пока ходить так и не мог. Продолжал ползать по снегу с вязанкой хвороста или дровиной. Дни, похожие один на другой, пролетали быстро. На зимние каникулы приехали дети. Сын получил права и на «Ниве» привез сестру. Из машины вышли какие-то отстраненные, а когда увидели, что отец живет в очень трудных условиях, потеплели. Украсили куст лещины. Открыли шампанское. Приготовили шашлыки. Поздравили отца, покатались на санках и уехали. Вова с улыбкой вспоминал свою беседу с удивленными детьми.

– Папа, как ты вообще здесь выживаешь?

– Я же инвалид. А инвалиды на многое способны!

– Знаешь, отец, мы с сестрой на тебя просмотрели и запутались: а кто же из нас инвалид? Мы, наверное, большие инвалиды, чем ты: и по возможности выжить, и по умениям.

Рождественские морозы сменились оттепелью. На солнцепеке Вова раздевался до трусов и загорал в затишке. Ну чем не Куршевель? А он бы там со своим накаченным спортивным торсом смотрелся здорово! Эх, не устояли бы европейские девчата перед таким голубоглазым русоволосым красавцем! Но пока в теплые дни Володе приходилось вытаскивать из землянки тряпье, выбивать и просушивать. Да устраивать постирушки. Потом пришли крещенские морозы. Но их перенес легко, ведь прошел китайский новый год, значит уже начиналась весна. Вон и лес цвет меняет. Верхушки берёз стали приобретать фиолетовый оттенок. А ивняк вдоль ручья – красноватый. Снег становился твердым, оседал за день. Ручей то там, то тут вырывался из ледяного плена и устраивал разливы.

В марте самое удобное время побродить по сопкам. Трава полегла от зимнего снега. Болота подмёрзшие. Ходить можно везде и легко по любому бездорожью. А можно и по набитым звериным тропам. И клеща нет. Вова стал выбираться в лес. Он уже мог целый день провести на ногах. Порой удивлялся: неужели болезнь отступает? Или просто действует принцип Мессинга – ты выздоровеешь, когда начнёшь умирать?

И тогда Вова решил испытать себя. Поставил цель дойти до пади Сысоева и обратно. Это на восток от участка через небольшой хребет километров пять в одну сторону. «Испытания пройдены успешно», – рапортовал он себе вечером. Правда устал чертовски и потратил целый день. Но на хребет поднимался, и спускался на своих двоих. Значит, они за зиму окрепли. Ох, удивятся врачи в госпитале: откуда такой неожиданный прогресс?

Так и получилось, при очередном освидетельствовании Вову крутили и так, и сяк. Ну что превратило лежачего инвалида в такого ходока? А он смеялся и твердил: «Голод, холод и движение!». Но стопы ещё оставались непослушными. Врачи порекомендовали специальную обувь. Вова заказал себе ортопедические сапоги, которые стоили ему целой пенсии, но укрепляли голеностоп и давали возможность более устойчиво передвигаться. Апрель Вова встречал снова на участке, но уже в современной обуви.