Время жить и время умирать

– Я стащил сумку Лизер, пока она металась по квартире, – сказал он. – Там полно бумаг. Надо где-нибудь бросить ее в огонь. Вдруг это убережет кого-то от доноса.

Элизабет кивнула. Она не оглядывалась.

Гребер долго стучал. Потом подергал дверь. Никто не открывал. Он вернулся к Элизабет.

– Польмана нет дома. Или он не хочет никому открывать.

– Может, он здесь больше не живет.

– Где же ему еще жить? Места нигде нет. Мы в этом убедились за последние часы. Может, разве только… – Гребер опять подошел к двери. – Нет, гестапо здесь не было. Иначе бы все выглядело по-другому. Что будем делать? Если хочешь, пойдем в бомбоубежище.

– Нет. А нельзя остаться где-нибудь здесь?

Гребер внимательно огляделся. Ночь, на фоне мрачного красного неба торчали черные зубья развалин.

– Вон там уцелел кусок потолка, – сказал он. – Под ним сухо. С одного боку можно повесить плащ-палатку, а с другого – шинель.

Он взял штык, простучал потолок. Держится. Пошарил в развалинах, нашел несколько железных прутьев, вбил в землю. Повесил на них плащ-палатку.

– Это занавес. Шинель по другую сторону сделает все это подобием палатки. Как по-твоему?

– Тебе помочь?

– Нет. Присматривай за вещами, и достаточно.

Гребер расчистил пол от обломков штукатурки и камней. Потом занес внутрь чемоданы, расстелил постель. Ранец он поставил в головах.

– Теперь у нас есть приют. Мне случалось ночевать и в худших условиях. Но тебе нет.

– Пора и мне привыкать.

Гребер достал плащ Элизабет, спиртовку и бутылку спирта.

– Хлеб у меня сперли. Но в ранце есть кой-какие консервы.

– А посудина у нас есть? Кастрюлька?

– Мой котелок. А дождевой воды кругом полно. Вдобавок осталось немного водки. Если развести горячей водой, получится что-то вроде грога. Защитит от простуды.

– Лучше я выпью водку просто так.

Гребер зажег спиртовку. Блеклый голубой огонек осветил палатку. Он открыл банку с бобами. Они разогрели их и съели вместе с остатками колбасы своего свидетеля Клоца.

– Подождем Польмана или будем спать? – спросил Гребер.

– Спать. Я устала.

– Спать придется не раздеваясь. Сможешь?

– Я слишком устала, чтобы раздеваться.

Элизабет скинула туфли и поставила их возле ранца, чтобы ночью не украли. Свернула чулки, спрятала их в карманы. Гребер укрыл ее.

– Ну как?

– Как в гостинице.

Он лег рядом, спросил:

– Ты не огорчена из-за квартиры?

– Нет. Я принимала это в расчет, с тех пор как начались налеты. Тогда еще огорчалась. Все остальное время просто подарок.

– Правильно. Но можно ли всегда жить так ясно, как думаешь?

– Не знаю, – пробормотала она ему в плечо. – Пожалуй, если теряешь надежду. Но сейчас все по-другому.

Она уснула, задышала медленно и спокойно. Гребер еще некоторое время лежал без сна. Думал о том, что порой на фронте, когда говорили о несбыточных желаниях, это было одним из них – приют, постель, женщина и спокойная ночь.

21

Гребер проснулся. Осторожные шаги хрустели по обломкам. Он бесшумно выскользнул из-под одеяла. Элизабет шевельнулась, но продолжала спать. Он выглянул из-за плащ-палатки. Возможно, вернулся Польман, а возможно, явились воры или гестапо – это их излюбленная пора. Если и правда гестапо, надо постараться перехватить Польмана, чтобы тот не возвращался домой.

В темноте он увидел две фигуры. И тихонько последовал за ними. Сапоги надевать не стал. Но через несколько метров наткнулся на шаткий остаток стены, который тотчас развалился. Он пригнулся. Одна из фигур обернулась:

– Кто здесь? – Это был Польман.

Гребер встал.

– Я, господин Польман. Эрнст Гребер.

– Гребер? Что случилось?

– Ничего. Просто наш дом разбомбило, и мы не знали, куда податься. Я подумал, что вы, может быть, приютите нас на одну-две ночи.

– Кого «вас»?

– Мою жену и меня. Я женился несколько дней назад.

– Конечно, конечно. – Польман шагнул поближе. Его лицо смутно белело в темноте. – Вы видели, как я подошел?

Секунду Гребер помедлил, потом сказал «да». Нет смысла разводить церемонии – ни ради Элизабет, ни ради человека, который сейчас беззвучно затаился где-то в руинах.

– Да, – повторил он. – И вы можете мне доверять.

Польман потер лоб.

– Конечно, конечно. – Он все еще был в нерешительности. – Вы видели, что я пришел не один?

– Да.

Польман, кажется, наконец принял решение.

– Ладно… идемте. Вы сказали, переночевать. Места немного, но… сперва отойдем отсюда.

Они зашли за угол.

– Все в порядке, – сказал Польман в темноту.

Из развалин поднялся мужчина. Польман отпер дверь, пропустил его и Гребера внутрь. Потом запер дверь изнутри. Спросил:

– Где ваша жена?

– Спит снаружи. Мы принесли постель и соорудили что-то вроде палатки.

Польман оставался в темноте.

– Я должен вас предупредить. Возможно, вы окажетесь в опасности, если вас здесь найдут.

– Я знаю.

Польман кашлянул:

– В опасности из-за меня. Я под подозрением.

– Именно это я и имел в виду.

– Как насчет вашей жены?

– Н-да, – сказал Гребер, помолчав.

Второй мужчина не шевелясь стоял у Гребера за спиной. Было слышно, как он дышит. Польман прошел в комнату, закрыл дверь, задернул шторы и лишь после этого зажег крохотную лампу.