Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917-1922

Предусматривалась аналогия уголовно-правовых норм. В статье 10 УК говорилось: «В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям Уголовного кодекса, предусматривающим наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил общей части сего кодекса». Следовательно, судьям предоставлялась возможность правотворчества и признания преступным любого деяния, которое можно было усмотреть в поведении классовых противников.

В ст. 23 указывалось, что кодекс применяется ко всем деяниям, не рассмотренным судом до введения его в действие, то есть придавалась обратная сила нормам как ухудшающим, так и улучшающим положение лиц, совершивших преступное деяние.

В ст. 33 УК предусматривал довольно широкую систему наказаний в зависимости от степени общественной опасности преступления и самого преступника: изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; лишение свободы при строгой изоляции или без таковой; принудительные работы без содержания под стражей; условное осуждение; конфискация имущества – полная или частичная; штраф; поражение в правах; увольнение от должности; общественное порицание; возложение обязанности загладить вред.

Высшей мерой наказания признавался расстрел, который не входил в перечень наказаний и являлся временной мерой. В первой редакции УК существовала оговорка «впредь до отмены», в дальнейшем оговорку убрали. Расстрел применялся к таким преступлениям, как контрреволюционные выступления, бандитизм и разбой, хищения в особо крупных размерах. Следует обратить внимание, что только разбой относится к преступлениям против личности, а остальные преступления относятся к государственным преступлениям. Всего расстрел был предусмотрен в 42 статьях.

«Особенная часть» была разделена на восемь глав:

• первая – «Государственные преступления» (с двумя разделами – «Контрреволюционные преступления» (ст. 57–73) и «Преступления против порядка управления» (ст. 74–104));

• вторая – «Должностные (служебные) преступления» (ст. 105–118);

• третья – «Нарушение правил об отделении церкви от государства» (ст. 119–125);

• четвертая – «Преступления хозяйственные» (ст. 126–141);

• пятая – «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» (ст. 142–179);

• шестая – «Имущественные преступления» (ст. 180–199);

• седьмая – «Воинские преступления» (ст. 200–214);

• восьмая – «Нарушение правил, охраняющих народное здоровье, общественную безопасность и публичный порядок» (ст. 215–217).

В печально знаменитой ст. 57 УК РСФСР было сформулировано понятие «контрреволюционного преступления». Под ним понималось «всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами».

Наказанием за все контрреволюционные преступления, независимо от роли лица и степени его участия, была «высшая мера наказания и конфискация всего имущества, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже пяти лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества».

Уголовно наказуемыми деяниями признавались изготовление, хранение с целью распространения и распространение агитационной литературы контрреволюционного характера; измышление и распространение в контрреволюционных целях ложных слухов или непроверенных сведений, могущих вызвать общественную панику, возбудить недоверие к власти или дискредитировать ее.

Преследовались также агитация и пропаганда всякого рода, заключающие в себе возбуждение национальной вражды и розни, а также «изготовление, хранение с целью распространения и распространение литературных произведений, призывающих к совершению государственных преступлений. Других признаков нарушения прав и свобод, например вследствие расовой принадлежности, как указывалось в Конституции 1918 года, или возбуждения социальной розни, не предусматривалось. А уж классовой рознью этот документ был пропитан от корки до корки.

Имея богатый опыт экстремистской и террористической деятельности, большевики хорошо понимали, откуда и как могла грозить опасность социалистическому государству.