Все бури (СИ)

Король скрипнул зубами, переспрашивая себя, действительно ли он этого хочет. Действительно ли он хочет, чтобы Мэллин точно так же мотал нервы всем волкам с полным правом не только рождения, но и официального положения. Эта мысль неожиданно развеселила — а что, пусть помотает! Мэллин такой один, а волков много, замучить всех он однозначно не успеет!

А потом Майлгуир ему что-нибудь придумает. Как только покушения участятся до неприличного уровня, а случайности перестанут походить на случайности. Когда это все выйдет за рамки вечной братской игры.

— Да, брат, ты умеешь держать паузу, ничего не скажешь, — недовольный, что ему нечего передразнивать, Мэллин обиженно бурчал, склонившись над инструментом еще ниже.

— Как и положено королю, — Майлгуир насмешливо двинул бровями, сосредоточился и продолжил. — Так вот, брат, за твои заслуги, а особенно за то, что ты показал себя достойным лидером в битве с вивернами…

Перед глазами волчьего короля встала сцена боя, где Мэллин неожиданно хорошо обращался со своим правым флангом, а его подразделение ничуть не страдало от бедности магии. Тогда Мэллин выглядел иначе, и, надо признать, вовсе не раздражал. Но это был бой, настоящий, кровопролитный, не всем волкам удалось вернуться от той излучины реки живыми. Майлгуир поморщился, как от головной боли, и следом за этим в уши ввинтился злорадный звук дрожащих струн кларсаха вкупе с голосом брата.

— Ми-ми-ми-ми-ми-ми! Ви-вер-ви-вер-ви-вер-на-ми! Дер-вер-на-ми! Чу-дач-ка-ми ви-вер-на-а-а-а-а-ми! — поднял слегка раскосые серые глаза на озлившегося Майлгуира, принял самый свой невинный вид. — Нет, ну, а что, брат, раз они пытались питаться волками! Волками! Ну не чудачки ли?! Прямо как человечки!

Мидир перехватил готовую сорваться на брата злость, глубоко вздохнул, отвернулся, походил, пока Мэллин продолжал бренчать на кларсахе. Видимо, пауза затянулась — неудивительно, погасить злобу было на сей раз трудно! — или Мэллин соскучился, потому что тренировка превратилась почти в песню, распеваемую на мотив военных маршей.

— Скажи, зач-е-е-е-ем, — кларсах сотрясали строгие ритмы, но содержание… Это же Мэллин. — Ты портишь мне любую ночь! Дурной пример! Скажи, заче-е-е-ем! Никто не в силах мне помочь! Привить манер!

Майлгуир зашел брату за спину и закатил глаза так, чтобы тот не увидел, а потом резко нагнулся через спинку кресла к самому уху и прошипел низким, замогильным голосом:

— Чего не знаю, того не знаю-у! — отстранился, наблюдая, как брат почти роняет инструмент и раздраженно шипит, бледный от неожиданного испуга. — Так вот, к чему это я, — с трудом сдержался, чтобы голос звучал не самодовольно, а по-деловому. — Я бы хотел тебя наградить за твои заслуги и помощь, пожаловать тебе звание главного офицера Дома Волка и пять когтей на дублет!

Мэллин аж поперхнулся, недоверчиво оборачиваясь к брату, перехватил поудобнее кларсах, а потом его лицо стало таким одухотворенным, что Майлгуир даже как-то опешил. Теперь мелодия была лирической, для серенад в самый раз.

— Скажи, заче-е-е-ем мне воинов гневить, — остановился, поглядел на Мидира артистично озадаченно, — стихом и взглядом! Скажи, заче-е-е-ем волков травить лукавым ядом?..

Перебор струн еще висел в воздухе, а Мэллин присел, опустив обе ноги на пол, оборачиваться к Мидиру и следить за его перемещениями так было удобнее. Ишь ты! Напугался! Майлгуир почувствовал злорадное удовлетворение.

— А затем, мой дорогой брат, что ты это заслужил! Ты всё-таки странный волк, но волк настоящий! — приблизился, похлопал Мэллина по плечу, поднял руку, не удержался и потрепал по волосам. — Брат короля, опять же. А при столкновении с вивернами ты меня приятно удивил!

От воспоминания о том бое душу опять взяла тоска, но Мэллин поблизости пересел, начал важно, разыгрываясь, мелодию. Майлгуир терпеливо ждал реплики, но проигрыш все продолжался, и глаза сами собой вспыхнули желтым. Будто ориентируясь на этот знак, Мэллин величаво поднял голову, как заправский менестрель, известный по всем королевствам, пробренчал два раза резко и порадовал всего-то строчкой:

— Пристроить бедного меня, такая, право же, брехня! — тряхнул волосами и опустил голову, словно ожидал рукоплесканий.

А получил подзатыльник. Легкий, разумеется, но освежающий.

— Не смей называть брехнёй озвученную волю своего короля! — строго и наставительно.

Брата, впрочем, жизнь учила редко, ещё один рвущий нервы аккорд, а потом во всю мощь красивого голоса:

— Хвали меня-а-а! Или ругай! — снова жалобно тренькнули струны. — Я много лу-у-у-учший р-раздолба-а-ай!

— А вот это точно, раздолбай из тебя самый образцовый! — Майлгуир вскинул голову, продолжая настаивать. — Но пять когтей на дублет ты получишь!

— Ну Мидир, — брат затренькал кларсахом раздражающе часто, как будто отсчитывая улетучивающиеся мгновения, хотелось разорвать проклятые струны. — Ну сам подумай, брат! Это не-ес-тествен-но! Двадцать пять когтей у волка! Ну Мидир! Тебе не кажется, что я и «неестественно» все-таки слишком? Слишком прекрасно для этого Дома?