Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться

Это было коварным напоминанием того, что у меня прошел тот жизненный этап, который требовал терпения, внимания, суеты или симпатии. Все это время мое поколение было «младшим ребенком». На любой встрече, где я присутствовала в течение последних десяти лет, наше поколение было в центре внимания. — «Викарий из Дибли»^[66] соответствует «Вызовам Аннеки»^[67] для миллениалов^[68], — обсуждали на совещаниях по развитию телеиндустрии. — Нужно провести исследование, как миллениалы относятся к онлайн покупкам, — говорили издатели. Каждый день, открывая газету, можно было увидеть, что журналисты пишут о том, как они о нас переживают: Сможем ли мы обзавестись собственностью? Получится ли у нас когда-нибудь осесть? Испортим ли себе жизнь, узнав о сексе из порнухи? Как мы сможем погасить студенческий долг? Мы радостные, отбитые, беспокойные обманщики, которые сформировали дух времени. В свое время я сетовала на это, пока не осознала, как хорошо чувствовать себя проблемным ребенком в национальном масштабе (до тех пор, пока на нашу смену не пришли другие).

Поколение Z^[69]: не знаю, когда я впервые услышала, как люди говорят о нем, но я прекрасно помню, как они активно игнорировали этот термин. Я надеялась, что если не употреблять это слово, то рано или поздно оно исчезнет — аналогично, когда ты слышишь раздражающее имя новой подружки своего бывшего парня в первый раз. Поколение Z внезапно стало темой, которая всех интересовала. Люди на десять лет младше меня, которые когда-то были надоедливыми маленькими племянниками моих друзей, получили официальное название. Люди стали акцентировать свое внимание на них: Почему они выпивают меньше миллениалов? Как они выражают свой пол и сексуальную ориентацию? За кого они будут голосовать? Gen Z стало всеобъемлющим термином для молодости, трендов, моды, секса, прогресса. Актуальности.

Когда мне было двадцать шесть лет, я работала помощником сценариста на телевизионном комедийном шоу «Свежее мясо» о студенческой жизни, которое показывали на канале Е 4. Мне давали сценарий для каждого эпизода, чтобы я сделала его соответствующим стандартам — изменить язык для молодежи; избавиться от отпечатков чернил среднего возраста. Я зачеркивала шампанское Кава и писала вместо этого «они пили просекко». Я давала советы, какие тексты надо будет прочитать на курсах по английскому языку или какие альбомы они должны слушать. Словно я была по умолчанию Представителем Молодежи в каждой комнате моей жизни. Но в тридцать лет у меня забрали эту мантию без разрешения или официальной церемонии. Стало вдруг очевидно, что больше эта роль мне не подходит — мы больше не авторитет по актуальности. О своем детстве я теперь говорю как о периоде в истории. «Секс в большом городе» теперь наши «Башни Фолти». DVDs стал таким же антиквариатом, как и LPs^[70]. Я слышала, как кто-то сказал о подростковом, культовом фильме девяностых «Бестолковые», что он «обычная драма».

Когда я вписываю дату моего рождения при заполнении онлайн формы, прокручивая вниз к 1980-м годам, я пускаюсь в долгие и трудные размышления. Каждый раз я вспоминаю друга моего дедушки, который вступил в группу на фейсбуке «Выпускники Оксфорда 1938 года», и чувствую вину за то, что тогда, будучи студентами, мы посмеялись над этим, когда листали новостную ленту. Я не могла представить, что «Выпуск 2009 года» когда-то тоже сможет стать поводом для шуток.

Поколение Y было официально вытеснено, так же, как мы однажды изгнали Поколение Х, которое в свою очередь изгнало Поколение «бэби-бум». Бэби-бумеры — пенсионеры в местных хорах, и женщины с седыми волосами в резиновой садовой обуви, и отцы, которые периодически обидно шутят, — были когда-то Представителями Молодежи в каждой комнате. Я же знала это, разве нет? Я слышала рассказы родителей об их радикальном и бесшабашном времени в шестидесятые. Я смотрела рок-н-ролльное представление «Роллинг Стоунз» по меньшей мере пятнадцать раз. Но до сих пор полностью не могла понять, что миллениалы станут когда-нибудь кем-то другим, чем наивные молодые люди, чьи-то протеже, распутники, революционеры, полные говнюки и взрослые подростки.

Будьте готовы к большому количеству клише по поводу взросления, потому что все эти клише — правда: я никогда не думала, что это случится со мной.

Моя подруга Пандора первая обратила внимание на то, что моей бесполезной суперспособностью является склонность к излишней ностальгии. Моя способность заключается в том, что я могу придавать быстрому течению времени слишком большое значение — для меня все становится великим моментом в истории менее чем через год после события.

— Ты можешь упоминать о домашней вечеринке в прошлом месяце с той же тоской и романтичностью, словно это было «Лето 69-года»^[71], — прокомментировала она.