Все, что мы хотели

Бонни кивнула и сощурилась. Полуденное солнце высветило все морщины и складки её лица, и она стала гораздо старше, чем казалась мне раньше. Но, впрочем, ей теперь было под семьдесят – а это гораздо больше, чем за шестьдесят.

Теперь мне было сорок семь, и я подумал, что старость не за горами. Господи, да мне уже почти пятьдесят – как такое случилось?

– А если она согласится? Если он начнёт ей нравиться? – спросила она настойчиво, наклонившись, чтобы погладить одну из двух своих чёрных кошек, проходившую мимо.

– Думаю, я справлюсь, – сказал я. – С вашей помощью.

– Как вы думаете, она ему нравится? Или он… – Она задумалась, подбирая слово.

– Играет с ней?

Бонни кивнула.

– Да.

– Не знаю, – честно сказал я. – Может, и то и другое. Знаю, я слишком предвзят, но Лила – в самом деле особенная девушка.

Бонни сощурилась сильнее, задумалась.

– Что страшного может случиться, если они начнут встречаться?

– Он разобьёт ей сердце, – ответил я.

– Спаси господь. – Она саркастически ухмыльнулась, ясно давая понять, на что намекает.

– Это другое, – сказал я, не желая, чтобы она вновь принялась обсуждать мою личную жизнь. – У меня просто нет на это времени.

– Чушь, – ответила Бонни. – Люди находят время на то, что для них важно.

– Мне всё это неинтересно, – сказал я. – Ничего нового я уже для себя не открою. Хватит с меня, спасибо.

– Ох, была бы Нина свободна, – пробормотала она себе под нос, но я услышал.

– К чему это вы? – спросил я, хотя прекрасно понимал, к чему это она.

– Мне кажется, она тебе нравится.

– Ну да, нравится, – ответил я невозмутимо.

– Я имею в виду – по-настоящему нравится.

Я закатил глаза, пытаясь вспомнить, что вообще рассказал Бонни о Нине. Что она красивая? Что она намного приятнее своего мужа? Что она хорошо отнеслась к Лиле? Ни слова о моих к ней чувствах.

– Не будьте такой засранкой, – выпалил я и тут же устыдился, что назвал пожилую даму засранкой. Хотя, может, Бонни это даже понравилось.

– Ты это отрицаешь? – спросила она.

– Да, чёрт возьми, отрицаю. Во-первых, она замужем.

– Ну и что? – сказала Бонни. – Кого это останавливало?

– Цинично, – ответил я, думая, что в жизни бы не коснулся замужней женщины.

– А во-вторых?

– А во-вторых, она – мать этого засранца.

– Того засранца, который пригласил на свидание вашу дочь?

– Я же вам уже сказал. Я хочу, чтобы Лила сама принимала решения. И потом, может, если они с Финчем подружатся, Нина сможет больше общаться с Лилой. Это пойдёт моей дочери на пользу, разве нет?

Бонни кивнула и ухмыльнулась.

– Что? – спросил я.

– Ничего.

– Да уж скажите.

– Ты вообще ничего не чувствуешь к этой женщине? Ни малейшего интереса?

– Это неподходящее слово.

– А какое подходящее? – спросила она. – Что означает твоё выражение лица, когда ты о ней говоришь? Ты заинтригован?

– Тоже сильное слово… Ну, может, мне немного любопытно.

– Что именно?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Мне хотелось бы узнать о ней побольше… например, почему она вышла замуж за этого сукина сына.

Бонни потёрла пальцами, намекая на деньги, и приподняла бровь.

– Ну да. Может быть, – сказал я. – Но мне кажется, не всё так просто. Она не похожа на охотницу за миллионерами. Тут, по-моему, что-то ещё. Как будто она… не знаю…

– Думаешь, он её вынудил? – спросила Бонни.

– Нет. Это уж слишком зловеще прозвучало. Но всё равно что-то тут не так. Они с ним явно не на одной волне… ну вот, например, она вряд ли рассказала ему, что мы с ней встретились. Ну и вообще. У неё такой вид, как будто она в ловушке. И несчастна. Очень несчастна.

Бонни кивнула, потом предположила:

– А если у неё к тебе возникнет романтическое влечение?

– Это исключено, – отрезал я как можно непреклоннее и вместе с тем задумался, каково это было бы – поцеловать Нину.

Вернувшись домой несколько часов спустя, я заметил, что Лила надела платье без рукавов, которого я раньше не видел.

– Красивое, – сказал я. – Ты куда-то идёшь?

– Да, – ответила она, – на концерт Люка Брайана. Если ты, конечно, не против.

– А с кем? – спросил я.

– С Грейс.

– А куда?

– В «12th & Porter».

Я кивнул.

– На чём поедете?

– Грейс подвезёт. Вообще я поеду к ней пораньше, чтоб успеть накраситься.

– Почему нельзя накраситься у нас?

– У неё ванная побольше.

– Ладно. Но не забывай, домой в одиннадцать.

– Я знаю, пап. – Она тяжело вздохнула.

Я пристально посмотрел на неё, потом сказал:

– Ладно, Лила, веселись… но, пожалуйста, без глупостей.

Потом, когда Лила уехала с Грейс, а я сделал кое-какие дела по дому, мне захотелось немного отвлечься от мрачных мыслей, и я принял несколько заказов на такси, в том числе в аэропорт и обратно. Все пассажиры были молчаливы, как я люблю.

Ближе к десяти пришёл новый заказ. Следовало отвезти пассажиров от «404 Китчен», ресторанчика в районе Галча, до № 308, бара на Галлатин-авеню. По опыту я знал, что повезу или влюблённую парочку, или дамочек, которые хотят повеселиться. Если второе, они, скорее всего, не замужем, потому что замужние, как правило, предпочитали веселиться по будням, не по выходным. Как бы то ни было, они, очевидно, поднабрались, поэтому и заказали такси.