Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

Странник

: — Тот мальчик здесь, перед тобой.Гонимый яростной Судьбой,
Своей отчизны вновь лишась
(родной мне, отнятый Кавказ
привык я родиной считать),
С ним потерял семью и мать.
Увы! Теперь далек, далек
Мой дальнезападный Восток!..
Умолк. Молчание прервав
Оро застенчиво: «Так прав
Слух, что чудесна та страна,
Мать фруктов сладких и вина?
Грузин с АЯМа рассказал,
Что солон синий ваш байкал,[13]
Что горы выше, чем у нас,
Взрастил стремительный Кавказ.
Гость дорогой, мой ум насыть.
О многом, многом расспросить
Хочу. Жестока ль там зима?
Под снегом ли стоят дома?
На море мощный ли покров?
И долго ль время холодов?»

XIII

«В горах, прекраснее всех стран,
Раскинут наш Аджаристан.
Слоновокостный там самшит
Земля приморская родит,
Над морем, среброгруд, баклан
Прорежет утренний туман,
И облачных закатных туч
Края зажжет последний луч
Смарагдным светом. Вечных дум
Предмет моих — родной Батум.
Шумит там море, и в волнах,
В их контрапункте слышен Бах,
Когда сардоникс и агат
Волной влекомые гремят.

Призыв не к неге лишь — Коран:

Зовет к борьбе. Так ураган
Нежданный, грозный. Дальний гул
Крепчает быстро. Вот подул
Порыв воздушный, — бурный шквал,
Из глубины вздыбился вал
Весь в мыле. Ржет табун, бежит.
Лазурь померкла. Грозный вид.
Бушует буря. Ужас. Шум.
И грохот волн. Таков Батум.
Как оркестрован! Грохот, вой,
Стук кастаньет, зовет гобой.
Fortissimo ревет тромбон.
Не взбешенный ли дикий слон
Трубит и брызжет, сам не свой?
На приступ волн береговой
Мчит полк за полком. Разъярен,
На камни вспрыгнул эскадрон,
И гневной ярости полна
Иссиня-черная волна».

XIV

«Там нет зимы. Лишь тонкий лед
Как редкость разве кто найдет
Раз-два в году. Зеленый сук
Омелы осеняет луг,
Рождественских зеленых роз.
Не снег белеет — стадо коз.
Букс, лавровишня на дворе
Растут пред домом. В январе
Фиалок слышен аромат,
Ковров поросших горный скат.
Вслед зацветает цикламен,
Галантема, миндаль… Но в плен
Попал… О, мой Батум,
Предмет всегдашних, горьких дум!
Мечтал, на мирном берегу
Сынишку верно сберегу,
И думал: мой Георгий род
Друдзовских древних вознесет.
Неумолимая ж смела
От моря в мари, из тепла
На мерзлоту, в мороз, в тайгу.
Не мщу ни другу, ни врагу,
Но Ивиковы журавли,
Мню, не оставили земли».

XV–XVII [14]

…………………………
…………………………
…………………………
…………………………

XVIII