Все его жены

Я киваю, а сама думаю: Как и Сет. Не заслуживает. Женщин, которые стелятся перед ним, готовые исполнить любой каприз, и жизни, которую он вел за нашими спинами. На него работала целая команда: юридические услуги, рождение ребенка, деньги. Я никогда не хотела этого признавать, но возможно, он со мной из-за моих денег, из-за трастового фонда. Я просто об этом не думала.

Я – деньги. Никогда не осознавала себя в подобной роли, никогда не думала, что это определяющий фактор наших отношений. Но я богата во всех смыслах слова. Мой отец потрудился над нашим с сестрой благополучием. Сестра промотала большую часть состояния и вышла замуж за состоятельного завсегдатая загородного клуба по имени Майкл Спраус-младший. В глазах родителей, это ее спасло. А для меня деньги никогда не имели значения, мне нужен был только Сет. И я всегда была щедрой… Даже рассеянной и предоставляла ему самому решать все вопросы.

Но теперь… Теперь все иначе. Он изолировал меня, а с любимыми женами так не поступают. Так поступают с теми, кем пытаются манипулировать. А он манипулировал нами тремя, все это время.

Мы со Сьюзан сидим напротив друг друга, уставившись в потолок и дожидаясь ужина.

Я составляю в голове список вещей, которые должна сделать, когда выпишусь. Итак, мне надо проверить банковский счет, поговорить с женами, связаться с родителями Сета и его бизнес-партерном, Алексом, который даже не в курсе о моем существовании. Они не смогут держать меня здесь вечно. Я выберусь и покажу всем, кто он на самом деле такой. У него ничего не выйдет. На этот раз я буду сражаться.

23

Через два дня меня выпускают. На прощание я оставляю на кровати Сьюзан, которая ушла на групповую терапию, мой маленький квадратик мыла, украденное с завтрака яблоко и бутылки больничного шампуня. Мы все время жаловались на нехватку шампуня, словно жили в отеле, а не психиатрической лечебнице. Жаловались, просто чтобы почувствовать себя нормальными; если много думаешь о шампуне, то не думаешь ни о чем важном.

Сет стоит в приемной, разговаривает с одной из медсестер, и ко мне подходит доктор с бумагами.

– Он звонил каждый день, спрашивал о вашем здоровье, – мягко сообщает мне Штейнбридж. Его дыхание пахнет стариком и луковым багетом. – Все по-разному справляются с горестями, не судите его слишком строго.

Я киваю, сжав зубы. Что за детский сад! У доктора Штейнбриджа на пальце обручальное кольцо, но он проводит все свое время здесь. Интересно, миссис Штейнбридж дожидается его дома или у нее есть своя жизнь? И говорит ли ей кто-нибудь «Он тяжело работает, не суди его слишком строго…»? Ожидание… Ожидание… Вот чем занимаются женщины. Мы дожидаемся, когда он вернется домой, когда обратит на нас внимание, когда отнесется к нам справедливо – увидит и признает нас. Жизнь для женщин – лишь игра в ожидание.

Я продолжаю изображать покорную жену и буду изображать ее всю дорогу, пока не освобожусь. Надеваю маску невозмутимости, ставлю одну ногу перед другой. Сет выглядит как воплощение успеха и собранности. На нем одежда от Реджины: темно-серые брюки и мшисто-зеленый свитер, волосы аккуратно расчесаны и уложены гелем, лицо гладко выбрито. Со мной он одевается совсем иначе. Я вдруг понимаю, что с каждой из нас он разный. Значит, подбирает подходящий стиль для каждой жены. Для Ханны это толстовки, кепки и футболки с логотипами групп: молодежная одежда для молодой жены. Гладко выбритое лицо и строгая одежда – для Реджины, чтобы он мог выглядеть респектабельным бизнесменом с женой-юристом. Мне достается сексуальный Сет: щетина, пиджаки, обтягивающие футболки и дорогая обувь. Он хамелеон и любит менять обличья. Когда я приближаюсь к Сету, он прерывает разговор и улыбается мне. Улыбается! Словно все совершенно нормально, все в порядке вещей. Бросить жену в психиатрической лечебнице и исчезнуть. Я заставляю себя слабо улыбнуться в ответ – одними губами. Медсестра за стойкой смотрит на меня красноречивым взглядом, как будто хочет отметить, как мне повезло, и удивиться, что такой мужчина делает рядом с чокнутой вроде меня. Мне хочется похлопать ее по плечу и сказать, что на самом деле сумасшедший в этих отношениях он, но я переключаю внимание на Сета, моего дорогого мужа. Бросаюсь ему в объятия, словно все в порядке, и на какое-то время замираю. У него резкий, удушливый одеколон – не тот, что он обычно использует со мной. Уверена, я выгляжу испуганной женой, но, прижимаясь к его груди и нюхая одеколон Реджины, я испытываю исключительно ярость.

– Ну, я вас оставлю, – прощается доктор Штейнбридж. – Обязательно звоните, если возникнут какие-то вопросы или проблемы. Мой номер там, на бумажке.

Он показывает мне пальцем, где именно, и кладет листок на столешницу перед Сетом. Мы благодарим его хором, словно мы идеально гармоничная пара. И раньше мы определенно ею и были, преимущественно благодаря моим усилиям.

Сет привез мне сменную одежду: домашние штаны, футболку с длинными рукавами и «Найки».