Все эти мгновения затеряются во времени, как слёзы в дожде (СИ)

Коннор не знает точно, в чем дело. В сбое в работе диода, в странном поведении Даниэля, в его неспособности смириться с постоянными неудачами, которых он пять лет не знал… Но его накрывает паника. Сердце бешено колотится в груди, руки потеют, а во рту пересыхает.

— Это… моя вина, — повторяет он. Висок с диодом взрывается пульсирующей болью, и в глазах у Коннора темнеет.

— Коннор? Коннор, ты меня слышишь?

Голос Хэнка теряется в шуме. Коннор откидывается назад и — впервые в жизни — теряет сознание.

*

Единорог приводит его в вишневый сад. Деревья цветут пышными розовыми цветами, и запах у них приторно-сладкий, как у дешевой сахарной ваты.

Всюду петляют дорожки из светлой брусчатки, и Коннор, ступив на ближайшую, ищет точку их пересечения. Место, где можно остановиться, сориентироваться, понять, почему он здесь и куда ему двигаться дальше.

Единорог остается на месте, даже когда Коннор идет дальше, оборачивается и пытается его подозвать. Топчется на месте, фыркает и качает головой.

Дальше Коннор идет один. Шаг за шагом, петляя по саду, он приближается к его сердцу — белой беседке, оплетенной плющом и розами, в которой его уже ждут.

Спиной к нему стоит женщина. Он знает её — эту осанку сложно забыть. Особенно сейчас, когда он узнал, что её обладательница как-то замешана в происходящем.

— Аманда? — зовет он. Сердце — как ему кажется — пропускает удар.

*

Коннор просыпается в полумраке собственной квартиры. Тихо играет музыка — диод вспыхивает жёлтым буквально на секунду, чтобы определить произведение.

Клод Дебюсси. Терраса, освещённая лунным светом.

Коннор осторожно садится. Трет глаза и осматривается.

В углу с настольной лампой сидит Хэнк. У него на носу очки для чтения, а в руках потрепанная книга. Не та, которую дочитывает Коннор, какая-то другая.

— Хэнк? — тихо зовет Коннор. Он судорожно пытается вспомнить, как он оказался дома — и не может. Помнит, как отключился после новостей о пожаре, и всё.

Хэнк отрывает взгляд от книги, замечает Коннора и встает. Прихрамывая, идет к его постели и садится на край.

— Проснулся, значит, — ворчит он. — Второй раз за день я чуть ежа из-за тебя не родил. Как ты себя чувствуешь?

— Ну… — Коннор прислушивается к своим ощущениям. Голова не болит, диод не ноет. — Нормально? Как я оказался дома?

— Ты сознание потерял. Я тебя отнес обратно в медотсек. Даниэль тебя осмотрел и сказал, что это просто остаточная реакция на вирус. Что-то про то, что диод слишком хорошо прижился в твоем организме, так что вирус похерил не только работу системы. Мол, нельзя тебе на работу сегодня, и стоит отоспаться, а не пользоваться диодом почем зря.

Коннор потер висок. Нахмурился:

— Но мне он сказал, что… что я могу продолжать работу.

— Вроде как он рекомендовал тебе не выделываться и идти отдыхать, но против твоего желания он пойти не мог, — Хэнк потрогал лоб Коннора, вздохнул и снова начал вставать. — Я домой пойду, а то меня еще Сумо ждёт. А ты отоспись, ага? Завтра пороемся в вещах Граффа, которые не сгорели, пороемся в архиве. Ага?

Коннор откидывает одеяло, собираясь слезть с кровати и проводить Хэнка, но тот только подталкивает его обратно.

— Лежи. Отдыхай. Коннор, ты никому не поможешь, если будешь к себе так наплевательски относиться, — он забирает со стола свою книгу. Коннор успевает выхватить название взглядом, а автора тут же подсказывает ему система.

Педро Кальдерон де ла Барка. Жизнь есть сон. Пьеса в трех актах.

— Я тебе там салата настрогал, кстати, — Хэнк останавливается уже в дверях. — А то поесть тебе бы тоже не помешало. Завтра заеду за тобой на служебной машине.

— Я же не немощный.

— Не немощный. И пока я за тебя отвечаю, ты таким и не станешь. Все, блин, хватит мне мозги компостировать, вали спать, а я домой, — Хэнк подбирает свою трость, всё это время смиренно ждавшую его у вешалки, и уходит, даже не сказав «пока».

Коннор откидывается назад и трет лицо руками. Коллинз был прав. Рид был прав. Он слишком молод и неопытен. Он не справляется.

Он не…

Коннор слышит стук в дверь и отнимает руки от лица.

Он вспоминает Даниэля. Его слова: «Я бы вам порекомендовал сегодня остаться дома. Кто знает, какие разумные идеи могут вас посетить во время отдыха».

Говорил ли он о Маркусе? Обнаружит ли сейчас Коннор у себя за дверью беглого девианта, лидера сопротивления, идеальное творение — репликанта, андроида с душой — Элайджи Камски?

Коннор снова откидывает одеяло, спускает ноги с кровати и встает. Стук в дверь повторяется и в этот раз сопровождается криком:

— Коннор, я ключи забыл!

Коннор выдыхает — то ли с облегчением, то ли с разочарованием. Он сам не может понять. Встречи с Маркусом он боится и ждёт.

Но это всего лишь Хэнк.

— Иду, — повышает в ответ голос Коннор и быстро подходит к двери.

Открывает её, не задумываясь, и встречается взглядом с Хэнком.

— Прости, Коннор. Она меня застала врасплох.

— Кто?